Я бегемот, но это неважно
Шрифт:
«И откуда только он её знает? – думал Бенедикт, а потом сам себе отвечал: – Ну я же знаю».
Вскоре он пришёл к пруду. И увидел совсем не то, что рисовало его воображение. Трава у кромки воды больше не была зелёной, пушистой и тёплой. Она стала бурой и влажной, холодной даже на вид, так что снимать кроссовки Бенедикту совсем расхотелось. Вода как будто зябла и из-за этого покрылась мурашками, ветер прибил к берегу несколько жёлтых листков. Лягушек не было ни видно, ни слышно. Бенедикт вздохнул, привалился спиной к шершавому стволу берёзы, росшей на берегу, и почувствовал,
– Эй, я есть хочу. Кажется, ты говорил, что мы поедим, – прозвучал из кармана на животе голос Котонога.
– Я не говорил, – тихо ответил Бенедикт.
– И всё равно поесть – надо, – продолжал настаивать голос.
«Я как будто чревовещатель», – неожиданно для себя подумал Бенедикт, и эта мысль его слегка развеселила.
О чревовещателях – людях, способных говорить не губами, а чревом, то есть животом, – Бенедикту рассказывал папа. Он говорил, что сейчас чревовещатели бывают только в цирке, чтобы смешить зрителей, а раньше считалось, что они могут предсказывать будущее и раскрывать тайны Вселенной. «Да, Котоног – настоящая тайна, – подумал Бенедикт. – Даже если очень захочешь, не придумаешь, как о нём рассказать».
– Мы с няней Таней ели прямо на траве. Но сейчас тут холодно и сыро, – вслух сказал Бенедикт.
– Вон скамейка есть, пошли туда! – Идеи, касающиеся еды, рождались в голове Котонога молниеносно.
И они пошли и сели. Бенедикт достал из рюкзака припасы, расстелил на сиденье скамейки свой черновик, случайно оставшийся в рюкзаке, поставил на него контейнер с кошачьим кормом и вытащил Котонога из кармана. Рот на его животе был плотно закрыт. «Проголодался, слюнки текут», – промелькнуло у Бенедикта в голове.
– Ешь на здоровье. – Бенедикт старался избегать слова «кушай»: бог знает, когда его можно употребить, а когда нет. Няня Таня всегда рассказывала ему, что культурно, а что – нет, а без неё он путался.
Бенедикт осторожно положил своего странного друга на скамейку и сел рядом. Котоног схватился поудобнее щупальцами за края контейнера и с удовольствием зачавкал, совершенно не заботясь о том, насколько культурно выглядит.
– Сейчас бы попить, – сказал он, дочиста вылизав прозрачные стенки контейнера.
– Молоко будешь?
– Давай попробую.
Бенедикт открыл коробочку с молоком и протянул Котоногу. Тот схватил её щупальцами, потянулся к кончику трубочки, но не удержал равновесия и повалился на спину. Молоко закапало ему на живот. Он захотел отбросить коробочку и встать, но пока раздумывал, молочная струйка нашла себе дорогу по его бархатистой коже – прямо в рот. «Очень удобно», – подумал Котоног и остался лежать на спине, причмокивая. Бенедикт посмотрел на его возню, улыбнулся, но тут же снова погрустнел.
«Надо что-то придумать, – думал он. – Надо что-то придумать».
С другой стороны, что тут придумаешь? Ты либо идёшь в школу в понедельник, либо не идёшь. Либо рассказываешь папе о том, что произошло, либо молчишь. Да и что, собственно, произошло? Какая-то девчонка
– Это же не мои мысли, да? Это ведь ты так думаешь? – спросил Бенедикт Котонога.
– Я не думаю, я говорю. Тоже мне принцесса на горошине.
– Всё равно мне обидно. И папа ещё… Кажется, он меня совсем не поймёт. У него одни цифры в голове.
Так они и сидели на жёсткой и неуютной скамейке, подставляя лица осеннему ветру. Бенедикт думал, грыз ногти, смотрел на водную рябь. Действительно, вроде бы ничего особенно страшного не случилось, но сил двигаться с места не было совсем. Котоног тоже притих, как будто исчерпал все свои изощрённые идеи мести.
Тут в дальнем конце парковой дорожки появились два силуэта: повыше и пониже. Взрослая женщина вела девочку за руку. Не вела даже, тащила. Девочка временами вырывала руку и останавливалась, смотрела в землю. Тогда женщина чуть наклонялась к девочке и что-то говорила ей. Позы обеих были напряжёнными, жесты – резкими. Мира в этой паре не было.
Когда девочка с мамой подошли чуть ближе, Бенедикт узнал Женю. Её лицо было красным, а глаза блестели почти так же, как у Котонога, когда он только появился. Женя заметила Бенедикта, её взгляд больно ожёг ему лицо.
– Как же ты достала меня! В кого же ты такая тупица уродилась? Сколько ещё эта училка будет меня за твои двойки отчитывать? Смотришь в книгу – видишь фигу! И это в первом классе! А дальше что будет?
– Хватит, мама, – прошептала Женя.
Женщина как будто не услышала.
– Хватит, пожалуйста, – чуть громче повторила Женя, и её взгляд ещё раз скользнул по Бенедикту.
Женщина продолжала отчитывать Женю.
– Хватит! – взвизгнула Женя, вырвала руку и остановилась, как будто испугавшись собственного крика.
– Я покажу тебе «хватит»! Будешь ещё матери указывать!
Женщина замахнулась на Женю рукой, и Бенедикт от внезапного страха закрыл глаза. А когда открыл, женщина одна стояла на дорожке, глядя вслед убегающей по дорожке девочке.
– Ты у меня ещё придёшь домой, – сказала она вполголоса.
Бенедикт сидел совсем рядом и всё слышал. Женщина прошла мимо, не взглянув на него.
Глава 6
– Она что, ударила её? – спросил Котоног после долгой тишины.