Я Береза, как слышите меня
Шрифт:
– Мне как женщине, - заметила я, - неудобно просить мужчин не покидать меня. И уж тем более досадно, когда меня бросают.
– Это ты зря прибедняешься, - зашептал мне Миша Бердашкевич, когда я села.
– Помнишь, как на Тамани тебя оберегали наши истребители? Даже приказ по армии о "болтовне в воздухе" был написан и пример там приводили: "Анечка! Не ходи далеко...".
Действительно, случай такой был. Это когда я повела группу на косу Чушка и решила зайти на цель с тылу. Ведущий истребитель прикрытия Володя Истрашкин подумал, что я заблудилась, и несколько галантно, на старинный манер, завел со мной разговор по радио...
Совещание
Дом князя Желтовского в Мелянуве, где проходило совещание и концерт, стоял посреди огромного парка. Широкая мраморная лестница вела на второй этаж, в зал. Все было сохранено так, будто вот-вот выйдут к гостям хозяева. Даже слуги еще не разбежались. О князе они говорили, как о герое. Фашисты казнили его два месяца назад в Варшаве.
Что там за герой был этот князь Желтовский, мы, летчики, не задумывались, не вникали: князь - он и есть князь. И под руководством комбата Белоусова готовились отметить в барском доме свой праздник. Настроение у всех было приподнятое. Летчики вообще удивительный народ! Только что смотрели смерти в глаза, а сейчас вот шутят, смеются, словно и не они летали в огонь, не им лететь. И это не бахвальство, уж я-то знаю. Презрение к смерти? Тоже нет. Страх присущ всем людям. Только вот подавлять его могут не все. Среди своих однополчан я ни разу не встречала растерянности в бою, не видела на лицах летчиков и стрелков следов обычной человеческой слабости. Они умели себя защищать от этого улыбкой, шуткой, песней.
Вот и на наш праздник пилоты придумали концерт самодеятельности. Все эскадрильи подготовили свои сольные номера. Особенно в полку любили песню, сочиненную в 7-м гвардейском штурмовом авиаполку еще на Тамани. Музыку к ней написал штурман полка Герой Советского Союза В.Емельяненко, в прошлом студент консерватории. А припев песни был такой:
Эх, "ильюша", мой дружочек,
Штурманем еще разочек!..
"Уходи на свою сторону!"
Однако пир штурмовиков в княжеском имении оказался под угрозой. Уже в полдень летчики дивизии отбивали яростные атаки немцев на магнушевском плацдарме за Вислой, южнее Варшавы. Гвардейцы Чуйкова сдерживали натиск врага. Помощь штурмовиков на плацдарме была нужна как воздух.
Получено задание и для нашего 805-го штурмового авиаполка лететь эшелонированно, двумя группами. Машину приказали заправить противотанковыми бомбами.
На командном пункте нас было трое: П.Т.Карев - командир полка, Л.П.Швидкий - замполит полка, и я - штурман полка.
– Первую группу в 15 штурмовиков поведу я, - сказал командир полка, вторую половину полка с интервалом в десять минут поведет Егорова. Вылетают все экипажи полка. С какой группой вы полетите, Дмитрий Поликарпович, с моей или с Егоровой?
– спросил Карев.
Швидкий долго молчал, а затем выдавил:
– Я не полечу!
Мы были ошеломлены его ответом, но время полета поджимало, и все же командир полка сказал в сердцах:
– Какой же вы комиссар, если в трудный час и в опасный вылет бросаете своих однополчан!..
Мы быстро вышли из землянки и увидели зеленую ракету уже в воздухе первой группе вылет. Карев рванулся к своему самолету, а Швидкий тихонечко куда-то исчез. В нелегких раздумьях я уселась на пенек и, чтобы как-то отогнать "злые" мысли, замурлыкала песенку:
"Мишка, Мишка, где твоя улыбка... "
Я
От командного пункта я пошла на стоянку своего самолета. Еще издали заметила в кабине стрелка Назаркину. Давно не видела ее такой улыбающейся. Щеки разрумянились, глаза блестят. Ну, думаю, оживает понемногу мой воздушный стрелок от пережитых потрясений.
Механик самолета Горобец доложил о готовности машины, а затем сделал таинственный кивок в сторону Дуси и зашептал:
– Товарищ старший лейтенант, сержант Назаркина втихаря уложила к себе в заднюю кабину противотанковые бомбочки со взрывателями...
– Да что она, с ума сошла!
– вырвалось у меня.
– Сейчас же очистить кабину!
Посмотрела на часы. До вылета оставалось три минуты.
– Она не подпускает, - снова подошел ко мне Горобец, - грозит пистолетом...
Я подошла к Назаркиной. Дуся, как наседка крыльями, заторопилась что-то прикрыть руками. Я легонько отодвинула ее и просунула руку к дну кабины. Бомбы!.. Вытащила одну полуторакилограммовую и передала механику. Когда хотела взять другую, Дуся взволнованно заговорила:
– Товарищ старший лейтенант! Оставьте их мне. Ведь эти бомбочки при прямом попадании насквозь пробивают любые танки - "королевские тигры", "пантеры", "фердинанды". Оставьте! Над целью, когда нет фашистских истребителей и не надо отбивать их атаки, я буду бросать эти ПТАБы руками. Ведь мы летим сейчас отбивать атаки танков. Оставьте!
– Механик! Немедленно очистить кабину!
– приказала я...
Вспыхнула и описала дугу зеленая ракета. Поспешно надев парашют, сажусь в кабину, запускаю мотор, проверяю рацию и выруливаю. По переговорному аппарату слышу голос Назаркиной - ей что-то очень весело. С чего бы? Сумел ли Горобец вытащить все бомбы из-под ее ног? Взлетаю. За мной - пятнадцать штурмовиков.
Впереди нас виднеется Висла с островами посередине. Справа, как в тумане, Варшава...
Вчера, возвращаясь с боевого задания, я видела, как город, охваченный огнем и облаком густого дыма, горел. Над Варшавой сгорел и наш летчик Коля Пазухин, паренек из городка с поэтическим названием - Родники, Ивановской области. Коля возил восставшим варшавянам продовольствие, оружие. Не вернулся тогда с задания и польский летчик майор Т.Вихеркевич. Он прорвался через огненные заслоны зениток, сбросил на парашюте груз. При развороте был сбит и упал вместе с самолетом на обгоревшие дома родной Варшавы...
А восстание в Варшаве возникло так. Когда был создан Польский комитет национального освобождения (ПКНО), лондонское эмигрантское правительство Польши, боясь оказаться не у дел, решило организовать в Варшаве восстание, с целью утвердить там свои порядки, пока советские войска не вступили в польскую столицу, а потом заявить: "Власть имеется, будьте добры с ней считаться."
Тысячи польских патриотов, по сути обманутые призывом эмигрантского правительства выступить с оружием в руках против немецко-фашистских оккупантов, 2 августа 1944 года начали возводить баррикады. Но оружия у восставших не хватало. Гитлеровцы бросили против патриотов танки, артиллерию, броневики. Истекая кровью в неравной борьбе, жители Варшавы самоотверженно дрались за каждый дом, каждую улицу. Отвага и геройство варшавян не знали границ, но силы их таяли...