Я буду любить тебя вечно
Шрифт:
И он это помнит…
— Расскажешь? — интересуюсь, делая спасительный глоток воды.
Цепкий взгляд голубых глаз захватывает в плен и не планирует выпускать на волю. Я тону в омуте синевы, наслаждаюсь тишиной и спокойствием, что образовались вокруг нас. Словно мы оказались в вакууме, отрезанные от всего мира.
Моргаю, прогоняя сладкое наваждение, готовое поглотить меня заживо. Снова. Нет, только не это. Только не сейчас, когда я почти его забыла… и не забыла одновременно.
Комкая в руках накрахмаленную салфетку, я смотрю на него более осознанно, начиная замечать изменения во внешности. Возраст оставил свой отпечаток,
— Авария.
Одно его слово, которого я ожидала и в то же время совершенно не хотела услышать, причиняет адскую боль. Слишком резко перехватывает дыхание, на ресницах чувствуются слезы. Снова. Я хватаю трясущейся рукой прозрачный стакан, наполненный водой, и выпиваю его до дна. Мне становится мало. Снова тянусь за графином, но Женя аккуратно отодвигает мою руку в сторону и трясет головой. Сам наливает воду. Подает мне стакан, который я снова выпиваю за считанные секунды до дна.
— Расскажи, — прошу, понимая, что должна знать о случившемся.
— Ты действительно хочешь знать, как это случилось? — Глядя на грустную улыбку и усталый взгляд, киваю, без слов прося о продолжении. — Я не приехал в тот день на вокзал, потому что попал в аварию.
Соленая слеза медленно скатывается по щеке, попадает в приоткрытый от шока рот. Ее вкус кажется мрачным. Губительным. Напоминает о прошлом и моем сомнении и неверии. Еще тогда, много лет назад, я чувствовала, что что-то не так. Но мне никто не сказал правды.
— Почему? — шепчу, не сводя с него взгляда, полного боли и отчаяния. И он понимает. Без лишних слов понимает.
— Я долго был в коме. Врачи в один голос твердили, что шансов мало. Вот родители и решили за меня.
Сухие факты, но сколько в них боли, невозможно передать словами. Его родители убили наше будущее. А ведь когда-то я их боготворила, считала лучше моих. Как же я ошибалась тогда…
— Не думай о них плохо. Они все правильно сделали.
Резко вскидываю голову и впиваюсь в него убийственным взглядом. Он что, сейчас серьезно? Правильно сделали, что разрушили наше будущее? Если бы не их поступок, мы были бы вместе. Я уверена в этом! Были бы счастливы и, возможно, давно женаты. А дети? Их могло бы быть двое или трое… Дети… Черт, как же больно.
— Нет, не правильно, — машу голову, отчаянно не соглашаясь с ним. — Они не имели никакого права так с нами поступать. Это я… понимаешь? Я должна была быть рядом с тобой в больнице. Не только они.
— Понимаю, — он кивает и отводит довольный взгляд к окну. — Но ты понимаешь, что я почти полгода был в коме, а потом еще столько же восстанавливался. И то… не до конца.
Поняв его намек относительно хромоты, громко всхлипываю, привлекая внимания посетителей. Но мне плевать. Сейчас, сидя напротив мужчины, которого я до сих пор люблю всем сердцем, я понимаю, что не готова отпустить его вновь.
— Тише, успокойся, — Женя касается моих рук и крепко сжимает, затем еле слышно продолжает: — Расскажешь? — кивает на кулон на моей шее.
Еще громче всхлипнув, начинаю рыдать, полностью отрекаясь от настоящего
— Нет, — трясу головой, словно сумасшедшая. — Не сегодня.
Уходя в себя и бессовестно заливаясь слезами, я не сразу замечаю, как Женя пересаживается на мой диван. Как он нежно меня обнимает и крепко прижимает к себе, успокаивая. Тихо всхлипывая, я чувствую, как постепенно меня отпускает. Понимаю, что должна все рассказать, но как? Как сказать, что не смогла уберечь нашу дочь… нашу маленькую крошку? Я не знаю… и не знаю, как смотреть ему в глаза.
— Дальше, — шепчу, утыкаясь носом в его шею и вдыхая любимый древесный аромат. Он сменил парфюм, но не изменил своему вкусу.
— Муж? — шепчет, целуя макушку и крепко сжимая мои плечи.
— Я не замужем, — отстраняюсь, заглядывая в любимые глаза цвета неба.
Прошло так много времени, утекло так много воды, но я по-прежнему его люблю. И кажется, никогда не смогу разлюбить. Да, в наших жизнях произошло много нелепых ситуаций, расставание длиной в десять лет, но чувства наши не угасли. Они оказались сильнее нас самих. И сейчас они ведут нас к друг другу, но почему-то мы не торопимся пасть в так долгожданные объятия.
— А как же фамилия? — в его взгляде стоит мучивший его вопрос и сплошное непонимание.
— Это папина, — произношу, искренне смеясь.
— Не понял.
Это приводит его в замешательство. А я наконец-то расслабляюсь и даю волю чувствам. Начинаю заливисто смеяться под недоумевающим взглядом любимого мужчины.
— Ох, это долгая история, и, если честно, я сама об этом узнала, только будучи совершеннолетней. Оказывается, много лет назад папа женился на маме и взял ее фамилию. Так настоял ее отец, владелец пароходов и заводов. Он был то ли бизнесмен, то ли бандит. Это было так давно, что сейчас нет смысла в этом разбираться. Что касается родителей, то одна случайная встреча изменила все. Папа встретил маму около театра и влюбился без памяти. Красавица, завидная невеста. Уже тогда мама мало в чем могла себе отказать, и папа точно никак не подходил на роль ее мужа. Но они полюбили друг друга до безумия, до меня. Когда мама забеременела, то дед поставил моему отцу условие: папа начинает заниматься бизнесом и приносить в семью достойную зарплату, потому что мама не любит себе в чем-то отказывать. Так они и поженились, и так появилась семейная клиника. Оказывается, что это дедовы вложения. Но еще одним условием была фамилия. Бизнес должен был остаться в семье матери даже в случае развода. Отец уйдет ни с чем.
— Но почему ты взяла фамилию отца?
— Ох, это довольно тяжелый период в моей жизни, — устало вздыхаю и вспоминаю тот проклятый день. — Я поругалась с мамой, когда узнала, что она умудрилась провернуть за моей спиной. Очень сильно поругалась. Представляешь, она решила выдать меня замуж и, стащив мой паспорт, каким-то образом подала документы в ЗАГС от моего имени. Не сомневаюсь, она все купила. Но главное, что родители несостоявшегося жениха, как и он сам, оказались не против такой многоходовки. В общем, я нечасто общаюсь с родителями после того дня.