Я буду любить тебя...
Шрифт:
— А нашли… меня! — промолвила она и залилась странным смехом.
Я поклонился.
— О господи, почему вы не отправились дальше?
Вероятно, по моему лицу она поняла, почему я не отправился дальше, и густо покраснела.
— Я не то, чем кажусь! — воскликнула она. — Среди этих девиц я оказалась не по доброй воле!
Я снова поклонился.
— Это было ясно и без слов, сударыня, — сказал я. — Ведь я не слепой. А теперь я хотел бы узнать, почему вы очутились в этой компании и почему вышли за меня замуж.
Она отвернулась, так что я не мог больше видеть ее лица, а только тяжелый узел волос на затылке и тонкую белую шею.
Мы стояли так и молчали, она — потупясь, нервно сжимая и разжимая руки, я — прислонясь к стене и устремив взгляд на нее. Время шло, и терпение мое уже начало иссякать, но тут она повернулась
25
Медея, Язон — персонажи греческих мифов.
26
Цирцея — в греческой мифологии волшебница с острова Эя, обратившая в свиней спутников Одиссея, а его самого удерживавшая на своем острове в течение года; символ коварной обольстительницы.
— Сжальтесь надо мною, сэр, — промолвила она. — Выслушайте меня без гнева и сжальтесь надо мною! Вы сильный мужчина, вы носите шпагу. Вы можете сами пробить себе дорогу сквозь опасности и невзгоды. А я — женщина, слабая, одинокая и беззащитная. Я находилась в жестокой крайности, в великой опасности, и не было рядом никого, кто мог бы меня спасти, не было рыцаря, который пожелал бы защитить меня. Мне не по душе обман. Я ненавидела себя за ложь, к которой прибегла. Но вспомните тех лесных зверушек, что попадают в ваши капканы и силки — разве они не кусаются? Разве не готовы они на все, лишь бы вернуть себе свободу? Я тоже очутилась в силках охотника и тоже была готова на все. То, что мне угрожало, было для меня в тысячу раз горше смерти! Я помышляла лишь об одном: вырваться, спастись, а как — это было мне все равно, только бы вырваться на волю! У меня была горничная по имени Пэйшенс Уорс. Однажды вечером она пришла ко мне в слезах. Ей надоело быть в услужении, и она завербовалась в Виргинию в числе девушек, которых набирал для колонистов сэр Эдвин Сэндз, но в последнюю минуту мужество ей изменило. В тот день меня попытались приневолить — и я была разгневана до глубины души. Я дала ей много денег и велела уехать. А сама в ее платье и под ее именем бежала из дома и села на тот корабль. Никто не догадался, что я не Пэйшенс Уорс, на чье имя я откликалась. И до сих пор никто не знает, кроме вас, сэр.
— И почему же, сударыня, мне выпала такая честь? — спросил я напрямик.
Она вся вспыхнула, потом опять побелела как мел. По телу ее пробегала дрожь. Наконец она заговорила снова:
— Я не принадлежу к этим девицам, явившимся сюда в поисках мужей. Для меня вы чужой, совершенный незнакомый, вы — только рука, за которую я ухватилась, чтобы выбраться из вырытой для меня ямы. Я надеялась, что этот час никогда не настанет. Когда я спешила в порт, согласная на любые опасности, лишь бы избежать того, что ожидало меня в Англии, я думала: «Может быть, я умру еще до того, как этот корабль с его бесстыдным грузом выйдет в море». Когда корабль вышел в море и попал в полосу бурь и многие заболели, я думала: «Может быть, я утону или погибну от лихорадки». Когда нынче днем я лежала в лодке, плывущей под вспышками молний вверх по этой ужасной реке, и вы думали, что я сплю, я говорила себе: «Еще есть надежда. Меня может поразить молния, и тогда все будет хорошо». Я молила бога об этой смерти, но гроза прошла. Поверьте, я не лишена чувства стыда. Я знаю, вы должны думать обо мне очень дурно, вы, без сомнения, чувствуете себя обманутым, одураченным. Мне очень жаль, сэр, — это все, что я могу сказать, — мне очень жаль. Я ваша жена — сегодня нас обвенчали, но я вас не знаю и не люблю. Я прошу вас почитать меня тем, чем почитаю себя я сама, не более, чем гостьей в вашем доме. Я целиком в вашей власти. Я одинока, у меня нет друзей. Я взываю к вашему великодушию, к вашей чести…
Прежде, чем я успел ее остановить,
Я подошел к двери, отпер ее и выглянул наружу: в комнате мне вдруг стало нечем дышать. Небо опять затянули тучи, низкие, густые. Вдалеке тяжело рокотал гром, ночь была пасмурна, душна и безветренна. Во мне кипел гнев: на Ролфа, за то, что он подсказал мне эту мысль, на себя самого, за то что неудачно бросил кости, но больше всего на эту женщину, которая так меня провела. В сотне ярдов от меня, в хижине работников, все еще горели огни, что являлось нарушением правил, поскольку время уже было позднее. Обрадовавшись, что у меня есть повод разразиться бранью, я немедля направился туда и застал всю компанию в хижине Дикона: они играли в кости на завтрашний ром. Погасив свет ударом рапиры, я задал бездельникам головомойку, разогнал всех по местам, а сам под первыми струями дождя вернулся в ярко освещенную, украшенную цветами комнату, где осталась мистрис [27] Перси.
27
Мистрис — госпожа (устар.)
Она по-прежнему стояла на коленях, стиснув на груди руки, и ее темные, широко раскрытые глаза неподвижно глядели в чернеющую за порогом ночь. Я подошел и взял ее за руку.
— Я дворянин, сударыня, — сказал я. — Вам нечего бояться. Я покорнейше прошу вас встать.
Она встала, часто дыша, но не проронила ни слова.
— Уже поздно, и вы утомлены. Вот ваша комната. Надеюсь, вы будете хорошо спать. Спокойной ночи.
Я поклонился, она ответила мне реверансом.
— Спокойной ночи, — промолвила она.
По пути к двери жена моя прошла близ стены, где висело мое оружие. Был там один маленький кинжал — она тут же его углядела и, придвинувшись на миг к стене, попыталась украдкой снять. Однако она не сумела понять, как он крепится, и уже шла дальше, к своей двери, когда я пересек комнату, вынул кинжальчик из крепления и протянул его ей с улыбкой и поклоном.
— Изнутри дверь запирается на засовы, — заметил я. — Еще раз желаю вам спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — ответила она и, войдя в комнату, затворила за собой дверь. Через мгновение я услышал лязг засовов.
Глава V
В которой женщина добивается своего
Спустя десять дней Ролф, плывя на лодке вниз по реке, пристал к моему причалу, увидел там меня, и мы вместе начали подыматься к дому.
— Я не видал тебя с тех самых пор, как ты высмеял мой совет и все же ему последовал, — сказал он. — Итак, мой женившийся Бенедикт [28] , где же твоя жена?
28
Герой комедии У. Шекспира «Много шума из ничего», убежденный холостяк, который в конце концов все-таки женился.
— Она в доме.
— Ах да! Ведь сейчас время ужина. Я надеюсь, она хорошо готовит?
— Она не готовит, — сухо ответил я. — Для стряпни я нанял бабушку Коттон.
Ролф бросил на меня пристальный взгляд.
— О боги, на тебе новый камзол! Стало быть, она мастерица шить?
— Возможно, — отвечал я. — Я ее за этим занятием ни разу не видел и не могу судить. А камзол мне сшил портной из Флауэрдью.
Тут мы достигли ровной лужайки перед домом.
— Розы! — воскликнул он. — Я вижу длинный ряд свежепосаженных роз! Ого, да здесь еще и беседка, увитая плющом! И скамейка под орехом-пеканом! С каких это пор ты, Рэйф, занялся садоводством?
— Это все Дикон. Старается доставить удовольствие моей госпоже.
— Которая не шьет, не готовит и не трудится в саду? Что же она делает?
— Срывает эти розы, — ответил я. — Входи, Джон.
Когда мы вошли, он изумленно огляделся, вскричал:
— Приют Акразии! [29] Право, Рэйф, ты новый Гюйон! — и рассмеялся.
29
Акразия — чародейка в поэме Э. Спенсера (1552–1599) «Королева фей».