Я буду рядом
Шрифт:
«Ускользнул с кем-то под шумок?
– сердце больно кольнуло, но леди мгновенно взяла себя в руки. – Пусть! Это его жизнь. Я не хочу ничего знать!»
Но настроение упало. Отставив бокал с недопитым шампанским, она тихонько вышла из залы. В коридоре было темно и пусто, и только стук ее каблуков нарушал тишину. Добравшись до кабинета, Уна сбросила туфли.
«Я не хочу знать с кем он! – повторила она.
– Не хочу!»
Однако, навязчивая мысль никак не хотела исчезать, подкидывая один образ за другим. Подойдя к окну, леди прислонилась лбом к холодному стеклу. За ее спиной бесшумно
Полускрытый тяжелой бархатной портьерой Трейз наблюдал, как Уна незаметно удалилась. Незаметно для гостей, но не для него. И этот ищущий взгляд… Трейз усмехнулся – его план вошел в финальную стадию. План по завоеванию сердца его единственной леди. Надо сказать это оказалось весьма непросто. Временами он почти отчаивался, но не отступал. Потому что не мыслил свою жизнь без нее. Когда-то она любила его. Любила сильно, страстно. Он читал эту всепоглощающую любовь и в мягком взгляде леди Анны, и в непреклонном взгляде полковника Уны. Они обе были ему преданы, обе были готовы расстаться с жизнью ради него, а он так мало ценил это.
Но за все приходится платить. И час его расплаты пробил, когда он вернулся. Леди не приняла его. Не простила. Эта новая Уна оказалась такой сильной, такой прекрасной и…такой гордой и непреклонной. Любила ли она его? Любила ли она его теперь, после всех этих лет, после всего, что он натворил? Ответ на этот вопрос он жаждал узнать.
«И если нет, я добьюсь, чтобы ты вновь полюбила меня! Ты будешь моей. Только моей и ничьей больше, Уна! Потому что мне не нужен никто, кроме тебя. Никто! Только ты!»
Покинув свое убежище, он направился к дверям, за которыми скрылась леди.
«Все или ничего!»
Он старался быть бесшумным, но очевидно она все же услышала его и обернулась. В карих глазах плеснуло удивление и негодование, которое тут же сменилось знакомым холодным равнодушием.
Сегодня Уна была особенно прекрасна.
«Интересно, кто ж так постарался? – подумал Трейз. – Узнаю – в долгу не останусь».
Платье из роскошного вишневого бархата словно обтекало стройную фигуру, оставляя открытыми нежные руки и плечи. Золото и рубины выгодно оттеняли кремовую кожу. Каштановые волосы, перехваченные сзади заколкой, локонами струились по спине. И только янтарно-карие глаза были строги и холодны. Лед и пламя. Она обжигала чувственностью, дразнила неприступностью. Когда она вошла в зал, он оторопел и на минуту даже перестал дышать. Одного взгляда хватило, чтобы превратить его кровь в жидкий огонь. Сердце кипело безумной смесью нежности, желания и ревности. Он хотел ее. Хотел, как ничто в своей жизни. Даже власть.
«Сейчас или никогда!»
Трейз шагнул вперед.
«Кто посмел?!!» - Уна гневно обернулась и замерла.
В дверях стоял Трейз. Призвав все свое самообладание, она попыталась скрыться за броней холода и невозмутимости, но сердце, словно сошло с ума и бешено колотилось где-то в горле. Ей стало трудно дышать.
«Зачем я так мучаю его и себя?» – промелькнула в мозгу предательская мысль.
Леди сжала губы.
«Он это заслужил, - упрямо подумала она. – Заслужил!»
Трейз молчал, глядя
«Держи себя в руках! – мысленно приказала Уна. – И не вздумай простить его! Все или ничего!»
Мужчина сделал шаг. Уна подалась назад и уперлась спиной в подоконник. А он приближался. Неторопливо. Спокойно. Словно имел право. Словно был прощен. А, может, это просто перестало иметь значение?
Уна ждала. Тысячи и тысячи ответов роились в ее голове, но он не сказал ни слова. Обняв, он притянул ее к себе, жадно захватив губами губы.
«ВСЕ!»
«Я посвящаю работе все свое время, а им мало – раздраженно думала Релена, ускользнув от очередного министра, почему-то решившего, что бал – самое подходящее место для обсуждения текущих политических проблем. – Почему нельзя оставить меня в покое, хотя бы на Рождество?»
Подхватив бокал с шампанским, она постаралась незаметно проскользнуть на балкон. В конце концов, за окном правил морозный и снежный декабрь, и она питала надежду, что хотя бы тут сможет побыть в тишине и покое. И плевать на холод!
Увы, ее надеждам не суждено было сбыться - на балконе она обнаружила Салли и Вуфея. К счастью, они были так поглощены поцелуем, что не заметили ее. Релена тоскливо воздохнула и тихонько отступила назад. Из оркестра донеслись первые звуки вальса. Девушка постаралась спрятаться за портьерой, чтобы ненароком не попасться кому-то на глаза. Танцевать ей совсем не хотелось. Точнее хотелось, но не с теми, кто был сейчас здесь.
«Хиро… Нет, я не буду думать о тебе! Не сейчас!»
Мимо, кружась, проплывали знакомые улыбающиеся лица. Дороти и Кватре… Дуо и Хильда… Трова и Катрин… Миллиардо с Лукрецией… Они улыбались и их глаза сияли ярче ламп, освещавших зал. Она была искренне рада за своих родных и друзей, но на душе стало еще тоскливее. Релена вдруг ощутила весь холод и безнадежность своего одиночества. На глаза навернулись слезы, и она сердито смахнула их.
«Я не буду плакать из-за тебя, Хиро! Ты не достоин моих слез! Иди ты к черту! К черту! К черту!!!»
Чувствуя, что теряет самообладание, девушка выскользнула из своего убежища и спешно направилась к выходу.
– Подайте мою машину, пожалуйста, - попросила она дежурившего у дверей мажордома.
– Сию минуту, мисс, - поклонился тот и исчез.
– Релена? Ты уже уходишь? Но вечер только начался…
Обернувшись, она увидела Уну и Трейза. По тому, как властно покоилась ладонь бывшего генерала на талии женщины, Релена поняла, что примирение наконец-то состоялось.
– Прошу простить меня, леди Уна, но я очень устала. Если честно, все, чего мне сейчас хочется – это лечь спать.
Уна растеряно взглянула на Трейза. Тот пожал плечами.
– Хорошо. Как пожелаешь, - мягко сказала леди.
– Спасибо вам за все, - Релена улыбнулась.
– Спокойной ночи, - и, хитро прищурившись, добавила. – Или, скорее, НЕспокойной.
Уна залилась краской, а Трейз надменно вздернул бровь.
– И вам того же, мисс Дориан-Пискрафт.
Улыбка Релены потускнела.