Я дарю тебе жизнь

Саломатов Андрей Васильевич

– Не буду, - угрюмо ответил фенянин.

Проснувшись, Захаров приподнялся и посмотрел на заднее сиденье.

Фенянин еще спал. Гавличек открыл глаза и откинул шлем.

– Фу, как неприятно спать в шлеме, - пробормотал он и зевнул.
– Всю ночь снилась какая-то гадость.
– Он брызнул в рот зубным шампунем и, открыв дверь, сплюнул на траву.
– Буди этого обормота, - сказал он Захарову и вышел из катера.

Фенянин поднялся сам. Как и вечером, он посмотрел на солнце, сказал "Спасибо,

Харелл" и, с опаской поглядывая на Захарова, вышел из машины.

– Я пойду?
– мрачно спросил он у Гавличека.

– Иди, - равнодушно ответил тот.

– Можно я возьму свое ружье? Я больше никогда не буду стрелять в вас, стараясь не смотреть на разведчиков, попросил он.

– Нельзя, - грубо ответил Гавличек.
– И смотри, еще раз поймаем с пушкой, я тебе уши оборву. Понял?

– Мне нельзя без ружья, - с ужасом в глазах проговорил фенянин.

– Где я достану другое? Меня подстрелит любой мальчишка.

– У вас что, у каждого мальчишки есть ружье?
– спросил Захаров.

– Да, - ответил молодой человек.
– У нас нельзя без оружия.

– Тогда ответь ты нам, черт тебя раздери, что у вас происходит?!

– сказал Гавличек.
– Война? Вендетта? Или что-нибудь еще? Почему вы охотитесь друг на друга?

– Мы хотим жить, - ответил фенянин.

– Интересно, - озадаченно проговорил Захаров.
– Разве для того, чтобы жить, надо убивать друг друга?

– Человеческий век короток, а мы хотим жить долго, - загадочно ответил фенянин.

– Так вы потому и живете недолго, что уничтожаете друг друга, воскликнул Захаров.
– Галиматья какая-то! Как ему втолковать?

– Не надо ему ничего втолковывать, - ответил Гавличек.
– Пусть забирает свое ружье и проваливает.

– М-да...
– Захаров в задумчивости поскреб небритый подбородок и, отключив автопереводчик, сказал: - Он же сейчас пойдет и кого-нибудь шлепнет.

– Ну, а так шлепнут его, - ответил Гавличек и рявкнул на фенянина: Бери ружье и марш отсюда!

Абориген мышью нырнул в катер, схватил оружие, прижал его к груди и, все время оборачиваясь, побежал к домам.

– Постарайся больше никого не убивать, - вдогонку ему крикнул Захаров.

– Так он тебя и послушал, - усмехнулся Гавличек.
– Надо отыскать кого-нибудь поумнее и посговорчивей. Кажется, вон там, - Гавличек показал на север, - есть какое-то селение. Надо бы познакомиться с семьей фенян. Женщины, надеюсь, здесь есть? Или дети. Должен же кто-то проболтаться.

– На войну не похоже, - сказал Захаров.
– Хотя война войне рознь. Они всякие бывают.

– Садись, поехали, - забираясь в катер, сказал Гавличек.
– Может, и война. Разберемся. Любая война бывает понятна только тем, кто воюет. Для остальных она - бессмыслица.

Закрыв

за собой дверь, Захаров устроился на водительском сиденье и включил двигатель. Катер бесшумно тронулся и, быстро набирая скорость, полетел над самой землей.

– Красивая планета, - разглядывая диковатые пейзажи, проговорил Захаров.
– И город красивый. Похоже на наше средневековье. Ну, вот и приехали, - сказал он и выключил двигатель. Катер плавно заскользил по земле и становился у стены небольшой, но внушительной крепости.

Сразу за стеной из необработанного камня начинался густой лес.

Оттуда тянуло теплой сыростью и вполне земной хвоей.

– Курорт, - пошутил Захаров, выбираясь из катера.

– Посмотрим, - с сомнением ответил Гавличек, на глаз прикидывая высоту стены.
– Как ты думаешь, нас уже ждут?

– Не знаю, - легкомысленно ответил Захаров.
– Если заметили, то ждут.

– Сейчас как дадут залп из сотни стволов, потом полдня сидеть в примочках. Может, махнем через стену?

– Не надо, подумают что-нибудь не то, - ответил Захаров.
– Пойдем, поищем ворота.

Разведчики прошли вдоль стены, свернули налево и через двадцать метров остановились у невысокой бревенчатой двери. Она оказалась заперта, и Гавличек зычно позвал:

– Эй, есть кто дома?!

Прямо над головой у землян два раза подряд грохнуло, и Захаров рассмеялся.

– В шлем-то лучше.

– Эй, вы, - крикнул Гавличек, задрав голову.
– Перестаньте стрелять, а то мы разнесем ваш паршивый бастион по камешку.

– Не стреляйте, - вторил ему Захаров.
– Мы не сделаем вам ничего плохого.

– Их это не волнует, - проговорил Гавличек.
– Они стреляют не потому, что боятся тебя. Ты им не нравишься.

– Выходите, поговорим, - снова крикнул Захаров. Разведчики отошли от стены метров на пять. Над стеной торчали две лохматые головы и два ружейных ствола.

– Чего вам надо?
– громко спросил один из аборигенов.

– Вначале уберите ружья, - ответил ему Гавличек.
– Пули нас не берут.

– Видели, - ответил тот же фенянин.

– А если видели, какого черта держишь нас под прицелом? Я не могу разговаривать с человеком, который метится в меня из ружья.

Меня это раздражает.

Немного посовещавшись, феняне отложили ружья.

– Так-то лучше, - удовлетворился Гавличек.
– Мы хотим задать вам несколько вопросов.

– Задавайте, - ответил фенянин.

– Во-первых, - опередил своего напарника Захаров, - почему вы в нас стреляли?

– Мы не знаем, кто вы такие, - сказал абориген.

– Во-первых, может, вы все-таки спуститесь, - миролюбиво сказал Гавличек.
– У нас нет оружия. Неловко как-то разговаривать, задрав голову.