Я? Дельта!
Шрифт:
Только сейчас стало ясно видно, насколько эта часть тела крошечной ублюдской твари могла становиться огромной, в разложенном состоянии достигая в длину как минимум десятка метров. И всю её покрывала россыпь из сотен едва видимых точек, способных исторгать кислоту не хуже серпа-наконечника, не выдержавшего последней встречи с когтями настоящего хищника…
… хищника, который баюкал раненую руку, глядя на то, как казавшаяся невероятно прочной кожа шипит и пузырится, сойдясь в противостоянии с кислотной кровью уникального ноктюрна. Почему уникального?
Потому что Торн о таких тоже не слышал.
Как
— С-сука! Какая же ты безобразная скотина!.. — В гневе Торн пнул трупик уже переставшего дышать мутанта, впечатав тот в стену. От удара во все стороны брызнула кислота, и всё вокруг снова зашипело. — Сильный, быстрый… и тупой! Ну чего мне стоило отступить назад?! Не-ет, мы же самые, вашу ж бабушку, крутые! Собачек, м-мать, разогнал!..
Бормоча себе под нос ругательства пополам с обвинениями себя же во всех смертных грехах, Торн, тем не менее, не переставал отслеживать окружающую обстановку, опасаясь появления ещё одной такой кракозябры. Потому что с виду она выросла из какой-то крысы или чего-то подобного, а всякой дряни в метро наверняка водилось порядком.
Десяток таких ублюдышей… Торна пугала даже мысль об этом, ведь он едва совладал с одним кислотным грызуном.
Но время шло, а характерный запах слабел: явный признак того, что поблизости живых ноктюрнов не осталось. Осознав это, Торн, наконец, позволил себе расслабиться, и прямо так стёк по стеночке на пол. Ему нужна была хотя бы пара минут для того, чтобы прийти в себя и, судя по всему, продолжить идти дальше.
Ведь остановиться сейчас — значило принять поражение, а проигрывать во второй раз Торн не желал. Ни Человек, ни уж тем более Зверь, как-то уживающиеся в одной-единственной голове…
Глава 11
Ведь остановиться сейчас — значило принять поражение, а проигрывать во второй раз Торн не желал. Ни Человек, ни уж тем более Зверь, как-то уживающиеся в одной-единственной голове.
Ноктюрн лежал без движения, и по мере того, как бурляще-кипящая кровь вытекала вовне, углубляя солидную такую дыру в бетоне, его тушка меняла свой окрас с чёрно-алого на серый, белый и даже полупрозрачный. При этом со стороны метаморфозы выглядели так, словно тварюшку поразила неведомая болезнь, оседающая на шкуре уродливыми, тянущими свои отростки всё глубже и глубже язвами.
И хоть для обычного организма стопроцентная кровопотеря была чем-то невозможным, порождению ноктэона об этом сообщить забыли — отчасти его тело уже обескровилось, и процесс не останавливался ни на секунду.
«Нужно было сразу сокращать дистанцию и больше доверять нюху и интуиции. Попытка всё контролировать сделала только хуже…». — Отметил Торн перед тем, как подняться с пола, и подойти к трупу первого недруга, который сумел значительно его потрепать… не считая супермутанта, конечно.
Собственные мысли парня по поводу инстинктов ещё не успели выветриться из головы, а он уже вновь попытался их обуздать, остановив тянущиеся к трупу ноктюрна когтистые руки. Тварь подохла почти сразу после получения того удара, но и Зверь жаждал отнюдь не добить уродца.
Скорее… выпотрошить? Сожрать? Употребить в, так сказать, пищу?
Торну сложно было это воспринять, так как на аппетит странное ощущение
В одном только Торн был уверен на все сто процентов: его привлекал не сам ноктюрн, а нечто внутри него. И это что-то парень пытался сейчас разглядеть, присев рядом с добычей на корточки, и ворочая кончиком когтя плавающую в «бульоне» выпотрошенную тушку.
— «Достань ты его уже!».
— «Сначала нужно убедиться в том, что кислота выветрилась. Лишние ожоги нам ни к чему…».
И Торн прислушивался к этим своим мыслям в равной мере, путём пары осторожных экспериментов убедившись-таки в том, что кровь мутанта уже среагировала и лишилась своих разрушительных свойств. Это можно было определить и косвенно, по прекратившемуся бурлению и затихшему шипению, но Торн, на себе почувствовавший все прелести плотного контакта с подобной дрянью, не желал дополнительно закреплять в памяти крайне болезненный опыт.
— Ну и урод же ты… — Парень поморщился, удерживая на кончиках когтей трупик размером с очень, очень упитанную крысу. Сорок сантиметров в длину, полтора десятка в диаметре — а прыти хоть отбавляй. И откуда только? Ладно хвост, даже на ощупь напоминающий скорее стальной витой канат, нежели что-то из плоти и крови. Но ведь мутант этот и сам скакал по потолку и стенам на скорости, превосходящей таковую у обычных ноктюрнов в два с половиной, а то и три раза примерно. И был при этом вполне себе мягким, как и положено живому существу из плоти и крови. — Но за опыт я тебе всё равно благодарен, уродец. Мы ведь могли встретиться и в куда более выгодных для тебя условиях. Например, когда я бы не знал о засаде или бежал, торопился…
Нашёптывая себе под нос всякую чушь, Торн расположил ноктюрна на полу, начав неуверенно, но быстро его разделывать. И совсем скоро, если не сказать, что почти сразу, его труды дали свои плоды: ближе к хребту коготь коснулся чего-то неестественно твёрдого, а инстинкты все как один возопили: ОНО!
Торн разве что не нежно вырезал образование из плена оплётшей его плоти, сглотнув в обилии выделившуюся слюну. Ядро выглядело одновременно и мерзко, и так, как не могло ни одно, даже самое шикарное блюдо в ресторане. Но диссонанс не мог перебить мощнейшие инстинктивные позывы обновлённого тела, и Человек в голове парня с ужасом понял: даже у него нет сил этому сопротивляться.
Многогранный прозрачный камень диаметром в пару сантиметров ухнул в широко распахнувшуюся пасть некогда человека, одним махом проглотившего угощение.
— Кхе… а ничего так, на самом деле. Если абстрагироваться от того, что я эту дрянь вырезал из трупа ноктюрна… И сожрал прямо так, не удаляя ошмётки… — чем больше Торн на этом фокусировался, тем хуже ему становилось. Но остановиться он тоже не мог… и не смог бы, не прокатись по всему телу волна освежающей прохлады.
Это очень походило на первую весточку какого-то важного процесса, вот только продолжения не последовало. Торн уже успел и за хранилищем данных сходить, и дойти-таки до вертикальной лестницы, откуда тянуло свежим воздухом с поверхности, и просто подождать немного, но… ничего.