Я? Дельта!
Шрифт:
А для мутанта — машины смерти, который, так-то, должен требовать калорий соразмерно возможностям? То-то и оно.
К счастью, воспетая в легендах запасливость соотечественников не дала осечку и в этот раз, и парень почти сразу, едва зайдя на кухню, наткнулся на запас мясных консервов. Тушёнка и паштет, не просроченные и, вероятно, даже не совсем заражённые: консервная банка на то и консервная, что надёжно изолировала содержимое ото внешнего воздействия.
Конечно, ноктэон сам по себе имел неприятное свойство накапливаться в чём угодно, но для этого
«Правда, мне-то, наверное, всё равно. Я сам как чистый его сгусток…». — Торн, закинув в рот огромный шмат тушёнки, нахмурился, когда в голове промелькнула незваная мысль. — «У людей Пайза должны быть анализаторы, причём самые разные. И для них я должен выглядеть как некто невероятно сильно фонящий… Чёрт. А что будет во внешнем мире, где ноктэона почти нет?..».
Поедая банку за банкой, Торн и сам не заметил, как начал откровенно клевать носом. А в какой-то момент, проглотив очередной шмат мяса, моргнул… и подпрыгнул под потолок, чувствительно приложившись лбом о стол. Бешено заозиравшись, парень чертыхнулся, поднял с пола пустую банку и перебрался-таки на кровать.
«И всё-таки, это не простая усталость». — Успел подумать Торн перед тем, как отключиться… и одновременно с этим остаться в сознании.
В течение нескольких часов, что проносились мимо в десятки и сотни раз быстрее, чем должно быть, он воспринимал всё пространство вокруг. Слышал звуки, ощущал вибрации, чуял запахи — всё для того, чтобы среагировать на появление незваного гостя. Но вот мысли если и появлялись, то лишь изредка, и в ста процентах случаев ускользали, избегая всяких попыток их «подумать».
А ещё Торн физически ощущал, как в нём что-то меняется. Начиная с чего-то в грудной клетке, и заканчивая, в основном, руками. Основные изменения коснулись ладоней и пальцев, так что некогда человек, едва придя в себя, тут же выпустил когти.
Они и раньше, стоило заметить, не были просто когтями, какие имелись у каждого первого ноктюрна. То же ало-рыжее свечение — это буквально повышение температуры режущей кромки до каких-то абсурдных значений. Как при этом не варилась плоть и не возникал дискомфорт оставалось для Торна загадкой, но что было — то было.
К той же категории вопросов относилось и остальное, вроде «а откуда такая сила и крепость в теле человеческих габаритов?». Даже морфы порой вытворяли вещи, которые без бригады учёных объяснить было невозможно.
А ноктюрны и супермутанты… ну, тут всё и так понятно.
Торн сгибал и разгибал массивные когти, глядя на причудливые переливы режущей кромки. Никаких ярких цветов: всего лишь поблескивающая металлом поверхность и чернота с алыми вкраплениями, струящаяся по тончайшим бороздам, образовавшим в когтях причудливые узоры. Небольшое усилие мышц — и похожая на желе жидкость выглядывает наружу, чтобы невезучей жертве легче было обзавестись помимо страшных ран ещё и кислотными ожогами.
Ради интереса Торн сходил на кухню, решив проверить эффективность нового «инструмента» на консервных банках. И знаете что? Эффект, конечно,
Учитывая сам характер механизма доставки кислоты до жертвы, дрянь, вгрызающаяся даже в металл — это аргумент серьёзный.
Не «оригинальная» кислота, пожирающая даже бетон, конечно, но тоже ничего.
— И это должно быть очень больно… — Некогда человек лишь хмыкнул, озвучив высказанную Зверем мысль. — Правда, ноктюрны не то, чтобы обращали на боль сильное внимание. Разумные, разве что…
А вот эта мысль Торну очень понравилась: почему бы и не избрать в качестве своей первоочерёдной цели поиск и уничтожение других разумных ноктюрнов? Учитывая тот факт, что дорога в ООБ ему закрыта просто из-за его нынешней сути, с местью пока всё не так ясно, а иных сравнимых мечт он не имел?..
Вдосталь наигравшись с когтями, Торн оставил позади захламлённую кухню, выбравшись сначала в подъезд, а после и на улицу. Оттягивать возвращение к рейдерам он не собирался, раз уж тело восстановилось и аж подрагивало от жажды действия.
Как и тогда, когда он только очнулся на крыше, его переполняла сырая и требующая выхода мощь, а поблизости так кстати бродило некоторое количество ноктюрнов…
В общем и целом Торн вполне мог их просто обойти. Подождать немного и тихонько просочиться мимо бессистемно бродящих вокруг мутантов, окольными путями вернувшись к временной базе рейдеров… но он не захотел. Предложил сам себе слегка размяться, и себе же дал на это действо добро.
Ноктюрны эти не были какими-то особенными, и даже наоборот — самые простые и примитивные гуманоидные твари. Со своими развивающимися мутациями, конечно, но для когтей и скорости Торна это не было проблемой ни в малейшей степени: он на голову превосходил таких мутантов, потроша и разрывая антрацитовые тела быстрее, чем те успевали хоть как-то отреагировать на его появление.
Но было ли ему интересно? Конечно же да!
Убить ноктюрна до того, как тот издаст хотя бы один звук.
Убить ноктюрна, не позволив ему даже отреагировать на твоё появление.
Убить ноктюрна единственным точным ударом, заранее определив местонахождение его ядра.
Охота, — а это была именно она, — задевала что-то в душе Торна, заставляя его жаждать большего. Не бойня ради бойни, но битва ради эволюции, ради становления ещё более опасным и совершенным.
Идеал недостижим — это известный факт, но разве это мешает к нему стремиться?..
С чавкающим звуком вырвав когти из грудной клетки ноктюрна, Торн проводил моментально умершую тушу взглядом, втянул носом воздух и припал к земле: из открытого окна на первом этаже вывалилась ещё одна тварь, начавшая озираться и искать источник устроенного парнем шума. Хищный бросок стелящейся над холодным асфальтом тени, рывок — и заалевшие когти, сложившись «лодочкой», сносят голову с плеч мутанта. Второй рукой подхватив тушу и не позволив ей просто рухнуть, Торн вновь пригнулся, вслушиваясь в окружающий мир.