Я досчитаю до пятидесяти...
Шрифт:
– Мама прилетит через неделю, - сообщил мне отец как-то вечером.
– Ты когда думаешь приезжать?
– Не знаю, - честно сказала.
– У мамы в следующем месяце опять гастроли. А пока вы могли бы отдохнуть на побережье.
Мне не хотелось строить планы. И делать ничего не хотелось. Хотелось ходить в одиночестве по большому городу и жалеть себя.
– Станислава, - строгим голосом вернул меня в действительность отец, - прилетай домой. Желательно завтра. А то мама вернется, а ребенок неизвестно где.
– Ты сам сказал, что мама вернется только через неделю, - напомнила я.
– Вот именно, - согласился отец.
– Значит, у нас с тобой осталось только
Да, папа прав. Мама у меня ураган. Если я хочу спокойно поговорить с отцом, нужно это делать до ее приезда. Конечно, маме тоже придется что-то объяснять. Но именно с отцом я хотела поговорить вначале.
На этот раз отец меня не встречал. Я прилетела днем, папа был на работе. Ключей от дома у меня не было, но папа легкомысленно оставил их в керамическом горшке у двери. Там я их и нашла. Войдя в дом, понадеялась, что бдительные соседи не вызовут полицию. Поднялась на второй этаж. В этом доме я никогда не жила постоянно, тем не менее, у меня была своя комната с отдельной ванной и гардеробной, в которой висели вещи, оставленные мною в прошлый приезд. Мы были здесь с Глебом на Новый год. Совсем недавно. Пришлось дать себе мысленную оплеуху. Потом подумала о том, что нужно приготовить ужин и пересмотреть вещи из гардероба. Решить, что я буду носить, а от чего можно смело избавляться. Когда отец вернулся домой, я уже сервировала стол.
– Это просто здорово, - прокомментировал папа, увидев накрытый стол, - когда приходишь домой, и твоя единственная дочь кормит тебя ужином.
– Мама тебя не балует, - улыбнулась я.
– Балует, - возразил он, - но нечасто. Моя птичка певчая вся в работе. Да я и сам неплохо справляюсь.
Мы поужинали, потом папа помог мне убрать посуду.
– Ну что, дочь, пойдем, что ли дернем чего покрепче. И ты расскажешь своему старикану, что учудил твой с виду приличный муж.
И я рассказала. И про магазин белья, и про развод. Про ребенка тоже рассказала.
– Вот что я тебе скажу, Станислава Юрьевна, - начал отец после моего монолога, - я, конечно, в чувствах плохо разбираюсь, у нас мама в этом специалист, но ничего непоправимого не вижу. Ты застукала мужа с любовницей - бывает и такое. Вы развелись - тоже ничего из ряда вон выходящего. Ты потеряла ребенка, это горе, конечно. Но, Станислава, ты потеряла его в утробе. Ты его не вынашивала девять месяцев, не рожала, не кормила грудью и не растила. Ты его даже не видела.
– Я никогда не смогу иметь детей!
– перебила я.
– И это очень печально! Но, Аська, ты осталась жива! У тебя есть руки, ноги и голова, которая, пусть плохо, но работает. Даже твой Самойлов жив и здоров. Это на тот случай, если ты решишь его вернуть. Кстати, не думаю, что это будет проблемой. В смысле, вернуть. Он, когда ты рядом, резко глупеет и ведет себя как телок на веревочке. Но сейчас не об этом. Ася, у тебя осталось самое ценное - ты сама! И я вижу, как ты это самое ценное пытаешься уничтожить. Ты разрушаешь себя, это недопустимо. Тысячи женщин теряют детей. Тысячи не могут их иметь. Миллионам изменяют мужья. Это разве повод уничтожать себя?! Ася, мы растили тебя бойцом, а ты ведешь себя сейчас как истеричная курица. Скажи мне, это гормоны! И что это скоро пройдет! Иначе я вынужден буду сдать тебя маме!
– Я не знаю, что мне делать, пап.
– Как что?! Жить! К черту Глеба, он не единственный мужчина на свете. К черту твою работу, найдешь получше. К черту Москву, она без тебя стояла почти тысячу лет, простоит и еще. И, в конце концов, медицина не стоит на месте. Возможно, через пару лет появится решение твоей проблемы.
– Папа, у меня нет матки!
– Если тебе так нужен будет ребенок, ты его усыновишь!
– твердо сказал отец.
– Или купишь, или украдешь, в конце концов! Хотя я и против последнего. Ты найдешь выход. Но сейчас тебе нужно остановиться. Перестать жалеть и винить себя. И Самойлова заодно. Все. Точка. Тебе тридцать пять, Аська! Найди себе дело по душе. Нарасти себя броню. Научись любить и ценить себя. И жить. Счастливо.
Мы еще долго сидели с отцом. Он очень качественно вправлял мне мозги. Не жалел, не охал надо мной. Он называл вещи своими именами. Может быть, это было жестко, но именно этого мне и не хватало.
К моменту приезда мамы я приобрела нормальный цвет лица и хороший аппетит. Начала ходить в спортзал и к психологу. Бегала по утрам. Перезнакомилась с соседями. Привезла из приюта черного кота с вредным характером и рваным ухом. Решила чем я хочу заниматься. И совсем перестала думать о Глебе.
Глава 21. Глеб
Решение о том, что я хочу вернуть Стасю в свою жизнь окончательно сформировалось во время утренней пробежки. До этого момента оно было каким-то размытым. Было бы неплохо... А вот если... А можно было бы .... А во время пробежки пазлы в голове как-то сложились, и родилось: хочу быть с ней. Снова. Вот сейчас хочу прибежать домой и услышать, как льется вода в душе. И что бы две чашки кофе на столе. Утренний поцелуй как благодарность за бурную ночь и обещание следующей. Сообщения в течение дня: как ты? чем занят? Мое: что купить по дороге домой? И список в несколько листов от нее. А потом: все к черту, приезжай скорее! Один вечер на двоих, Стаськины чулки вперемешку с моим галстуком на полу у кровати. И выходные вместе. И споры о том, где провести отпуск. Хочу все это. И именно с ней.
Эта мысль была так неожиданна, что я споткнулся на ровной дорожке и, выставив руки вперед, позорно рухнул на колени. Посмотрел на руки. Так и есть, мне удалось разбить ладони в кровь. Вытирая грязные руки о спортивные штаны, подумал о том, что мне нужен план. И не просто план, а Грандиозный План по возвращению бывшей жены. Ведь если я хочу быть с ней, то нужно ее вернуть. Нужно сделать так, что бы она тоже захотела быть со мной.
Уже в душе, делая воду похолоднее, сообразил, что у нас со Стаськой не было традиционного периода ухаживаний. Мы просто встретились и все. Нам не нужно было узнавать друг друга и ходить на свидания. Мы сразу поняли, что хотим быть вместе. Но сейчас все по-другому. Сейчас у нас есть прошлое. Есть пять лет прожитых вместе, моя измена и развод, наш погибший ребенок и Стаськина операция. Еще есть годы, проведенные порознь. У меня были женщины, у нее, наверняка, были мужчины. И что бы это все преодолеть, нужно желание и терпение. И меня того и другого в избытке. Но вот Стася? Вспомнилось, как она стояла с Максом, переплетя пальцы. Руки сжались в кулаки. Нет, сейчас не время злиться. Я достаточно привлекателен, чтобы завоевать внимание любой женщины, которая мне интересна. Но в этой войне мне нужны союзники.
– Доброе утро, Зина, - бодро пропел в трубку.
Трубка страдальчески вздохнула.
– Самойлов, чего тебе еще нужно?
– Зина, мне нужна твоя помощь.
– Опять?
– Снова. Давай пообедаем вместе сегодня.
– А так понимаю, что отвязаться от тебя нет никакой возможности?
– обреченно поинтересовалась подруга бывшей жены.
– Мне не к кому больше обратиться.
– Хорошо. Возле работы есть хорошая кафешка, я сброшу адрес сообщением. В двенадцать.
– Спасибо, - с чувством поблагодарил я.