Я есть
Шрифт:
– Все не бери, – сказал мне вдогонку муж, абсолютно не переживающий из-за интенсивного полуденного солнца и выбирающий греться под солнышком, а не шататься со мной по магазинам.
– У меня свои есть. Накопленные, – решительно ответила я. И пошла бродить. Разглядывать аляповатые сувениры, все эти магнитики, магнитики, магнитики, фигурки быков, вееры, кастаньеты, несуразные, не по сезону тёплые куртки, развешанные рядом с красивыми и изящными купальниками, какие-то светильники, домашнюю утварь, посуду, полотенца, махровые простыни, покрывала, снова аляповатые сувениры… Такое ощущение, что всё это привезли и свалили в одну кучу, а шумные испанцы не растерялись и разобрали поскорей, что кому досталось. И давай это быстрее продавать, несмотря на сиесту. И вдруг среди всего этого развешанного
– Я хозяин этого бутика, вы русская?
– Да, – ответила я почти шёпотом, завороженная то ли этой неожиданной строгостью – на улице почти +40, а тут костюм, начищенные до блеска ботинки, очки… То ли кошельком, неожиданно оказавшимся у меня в руках.
– Девочка моя, здесь очень дорогие товары и очень высокие цены. Это бренды, понимаешь? Эксклюзив. Только для достойных мужчин.
– Я просто…
– Просто решила посмотреть, – манера говорить этого человека была настолько хозяйской, он даже не спрашивал и абсолютно не интересовался, он знал. Вся моя живость и уверенность куда-то улетучились. А может, пьянящий запах растворил их, или безгранично уверенная интонация, властный тон, высокомерный взгляд делали свое дело. У этого человека была роль главного на этой территории, и я чувствовала себя незваной гостьей, которой тут же диктуют свои правила, не переживая и не волнуясь ни капли, а есть ли у этой самой гостьи свои.
Со мной не разговаривали.
Меня не спрашивали.
Мною не интересовались.
Хладнокровное давление, абсолютно безо всякого участия, без уже привычной навязчивости продавцов. Безэмоциональный, сухой, властный напор:
– Смотреть надо на мужчин, которых выбираешь, девочка, а не на кошельки, которые ты им покупаешь. Это портмоне только для достойного мужчины.
Сейчас я бы нашлась, что ответить. Мне хочется в это верить.
А в тот момент… В тот момент я очень растерялась.
Я чётко слышала, что мне не то что намекают, мне в глаза говорят, что вокруг меня нет достойных и покупать мне, в общем-то, некому. Да ещё и дорого.
– Сколько он стоит? – только и смогла промямлить я. Хозяин кошельков направился к выходу, явно не желая продолжать со мной разговор, а всего лишь желая выпроводить меня со своей территории, выдворить из своих владений, объявить персоной нон грата.
– Очень дорого. Я же сказал: это подарок для достойного мужчины, – ответил мне седовласый владелец магазина, царь этого кожгалантерейного царства, президент этой собственной страны достойных покупок.
– Сюда заходят только знающие люди. Эта вещь не для всех, – завершил он с неким сочувствием, забирая у меня кошелёк.
Шаг за шагом,
Дверь заскрипела, и я, не успев выйти, вынуждена была пропустить очень элегантную женщину, в облегающем белом платье и изящной соломенной шляпке, в ярко-красных туфлях на высоком каблуке, такую, самую что ни на есть мадам. Эта фифа окинула меня высокомерным взглядом снизу-вверх и уверенно прошла вперёд. Я закрыла за ней дверь, как будто встречала её, а сама так и осталась стоять внутри магазинчика. Чтобы не потерять её из виду среди стеклянных витрин и стеллажей, я прошла за ней, остановившись так, чтобы мне было видно их обоих. Он страстно приветствовал её, сделал пару лестных комплиментов: «Ах, ох, Вы, как и всегда, так изящны!», – поцеловал ей руку, достал уверенно с полки тот самый кошелёк под названием «эта вещь не для всех», предложил несколько ремней, расхваливая качество натуральной кожи, она, конечно же, не устояла, попросила всё упаковать, он похвалил её за выбор, завернул покупку в тёмно-синюю шуршащую бумагу и проводил до двери, обнимая за талию и улыбаясь чуть надменной улыбкой. Закрыв за мадам сказочную дверь, он тут же подошёл ко мне. Я подумала, что он меня сейчас выгонит, возьмет за шкирку, как котенка, и выставит, но он всего лишь высокопарно сказал:
– Эта женщина знает, что такое достойно!
О, нет, он не говорил мне: «Тебе этого не дано» или «Посмотри на себя в зеркало».
Этого не нужно было говорить.
Эти фразы были беззвучны в стенах магазина. Их слышала только я.
– А почему Вы так уверены, что вокруг меня нет достойных мужчин? – в этот момент мне стало так обидно за своего мужа. Как он там? Один на пляже, на этом вредном солнце? То, что ему точно не нужен никакой кошелёк, я знала на сто процентов: у него кошелька-то никогда не было.
Он не любил кошельки. Он хранил деньги в кармане или перетягивал их резинкой.
– Девочка моя, кошелёк – это не просто стильный аксессуар. У умных людей он не только хранит деньги, но и приумножает доход. Именно поэтому кошелёк должен быть респектабельным. Это портмоне стоит больше тысячи евро, – поучал меня знаток кошельков. Но у меня не было тысячи евро, у меня было всего четыреста.
– Четыреста. Хорошо, четыреста. Я продам тебе эту вещь за четыреста. Я вижу, что ты хочешь купить этот кошелёк. Осталось понять кому.
– Папе, – волнуясь, ответила я.
– Теперь я вижу, что ты понимаешь, что такое достойно. Такие подарки делают только достойным мужчинам. Это понимание дорогого стоит. Я сделаю исключение. Это – не скидка. Это – исключение. Найти достойного – вообще исключительный случай.
Единственный человек в моей жизни, которого я называла когда-либо папой, – это отец моего мужа.
Я возвращалась в гостиницу уверенной походкой.
Папа – самый достойный мужчина.
Я была горда собой.
На обратной дороге, в аэропорту, я увидела в киоске точно такой же кошелёк за сорок евро.
Та же фирма, та же кожа, цена только другая. 40 евро.
Что ж, бывает!
Я подарила кошелёк папе.
И с тех пор ни разу не видела этот кошелёк у него.
Так и не знаю, пользовался он им или нет?
Сначала было неудобно уточнять, ведь не спросишь: «Пап, а где тот кошелёк, который я тебе подарила?»
А теперь уж и совсем бессмысленно.
Цветные стёклышки
Человек находит решение проблем, только когда чувствует их остроту, когда знает, что их решение – это вопрос жизни и смерти.
Хочу на море. Друзья зовут: «Приезжай! Снимем тебе дом на целый год – с бассейном, со стеклянной крышей. Будешь лежать, смотреть в потолок, а там звёзды. Мы будем навещать тебя – приносить горячую еду, вкусные напитки и заботу. Заботу в виде „неспрашивания“ ни о чём, „нелазанья“ в душу, „нековыряния“ в твоих запутавшихся мыслях. Хочешь – пиши, хочешь – не пиши. Отдохни. Мы тебя любим. Всякой. Без косметики, без достижений, без надрывных побед, без успехов, без талантов, без доказательств. Только приезжай, пожалуйста».