Я, физрук-профессор магии
Шрифт:
Этот хрен крутко прижал меня. И не спрыснешь. Что ж, придется, хм, осваивать полёты на метле, так что ли?!
———————————
В класс я успел вернуться за пять минут до начала учебных занятий. Вошёл задумчивый. Рассеяно поздоровался с прибывшими в полном составе учениками, проигнорировал стойкий запах табака от завзятых курильщиков, не обратил внимания на ухмыляющегося с загадочным видом Штруделя, пощадил чересчур громко рыгнувшего Клопса и сел за стол. Шепотки в классе стизли. Мои балбесы настороженно смотрели на меня. Неужели я опять задумал что-то стремное?
– Кто-нибудь из вас летал на метле?
–
Вверх поднялось ровно одиннадцать рук. Выходит, я из присутствующих единственный профан в этом деле.
– Мы слышали, что вы будете участвовать в соревнованиях, профессор, - сказал Люциус Торчел.
– Мы все будем за вас болеть!
– Только не вздумайте ставить на меня карманные деньги, - пошутил я и, увидев вытянушиеся лица Блумквиста, Стинга и Злотика, понял, что угодил в точку.
– С юности не летал. У нас, в Грозенскуле, как вы помните, таких сотязаний нет и в помине. Там то я первенствовал совсем в иных дисциплинах...
– Мы в вас не сомневаемся, сэр, - подбодрила меня Вероника Фемус.
– Вам еще нужно выбрать одного человека из старших курсов...
Она оборвалась на полуслове. Все и так было ясно. В иных обстоятельствах выбирали то действительно из лучших учеников. И само участие уже считалось почетным. А теперь у них есть шанс, что я выберу кого-то из них.
– Ну, чтобы сразу закрыть все разговоры по этой теме, выберем этого счастливчика, - наставительно сказал я.
– А поскольку у нас демократия, сначала поищем добровольца. Кто хочет участвовать?
На этот раз вверх поднялось девять рук. Спасовавшими оказались толстый Станкевич и взлахмаченная, словно всю ночь кувыркалась в соломе, Эмма Нолик. Задачка...
– Ладно, чтобы никого не обижать, будем тянуть жребий.
– Справедливо!
– среди всеобщего оживления заметил Торчел.
Я же невозмутимо нарезал из листа бумаги девять полосочек и приказал Марии Попинс разнеси из пл партам.
– Пишите свои имена, сворачиваете в трубочку, подходите ко мне и кидаете в этот горшок.
Я поставил на край стола взятый с одной из полок невысокий глиняный кувшин с широким, обколотым горлышком. Надеюсь, он не испепелит попашие в него бумажки. А еще мне было интересно, не увижу ли я среди надписей уже знакомый почерк. Хотя вряд ли. Этот неизвестный начнет писать иначе. Он уже догадался, что я не запомнил, кому принадлежал тот листок.
Когда дело было сделано, а скрученные бумажки оказались в горшке, я несколько боязливо сунул внутрь руку, тщательно переворошил и, схватив первый попавшийся кусочек бумаги торжественно вытащил его и продемонстрировал всему классу на раскрытой ладони. Школяры, вытянув шеи, привстали на табуретах. Я развернул листочек и громко объявил:
– Рамси Грубус!
Класс разразился переговорами. Я успокаивающе поднял руку.
– Отставить панику. Все было честно. Товарищ Грубус будет одним из шести участников созтязаний по Чаролёту из учеников. Надеюсь, ты не забыл как это делается?
Рамси с кривой ухмылкой покачал головой. Я же, вздохнув, сказал:
– А теперь хоть кто-нибудь разьяснит мне, что это за хрень такая и с чем ее едят? Да, да, детишки, есть на свете такие вещи, в которых даже ваш многомудрый и великолепный наставник несведущ.
В оставшиеся до окончания первого урока минуты я узнал
Еще я узнал, что количество побед в процентном соотношении между учениками и преподавателями было практически равным. Теперь понятно, почему многие рвались участвовать. Выигравший целый год висел на доске почета, получал грамоту, щедрое денежное вознаграждение и благосклонность руководства школы. Есть за что бороться, в общем. Кому-то, не мне. Но участвовать придётся. Жопа.
Метлы и летное снаряжение выдавалось из школьного инвентаря. В Колдовгасте полёты на метле изучались на третьем курсе. Этим делом ведал мистер Юнкерс, который был инструкторам по Чаролёту, вел уединенный образ жизни и предпочитал ни во что не вмешиваться. Не удивительно, что я о нем до сих пор ничего не слышал. И если я хочу обкатать свою соревновательную метлу, то мне лучше всего обраться к нему.
И ведь придется, с тоской понял я.
–—————————————
После окончания своих уроков, у меня, как всегда, образовывалась куча свободного до вечера времени. И чтобы не терять его даром, я отправился на поиски этого самого мастера лётных дел, мистера Юнкерса. Я выяснил, что обттал он в восточном крыле замка, почти на под крышей, на последнем этаже. Смотрю, тянуло его в небу, тянуло. И проклинал его тягу, пока тащился вверх по лестницам, поднимаясь все выше и выше. Дорогу мне вызвался показать во время перемены Люциус Торчел, который молодым козликом скакал по ступеням. Нет, был бы я чуток подшофе, я бы еще и обогнал его, но не в своем нынешнем подавленном состоянии.
Поднявшись на последний этаж, мы прошли по широкому коридору, повернули в нужное крыло, и Торчел показал в сторону большой арки.
– За аркой найдете небольшой зальчик, профессор, справа будет дверь в мастерскую Юнкерса, слева его рабочий кабинет и по совместительству класс. Я уже давно здесь не был. Чаролет изучается только один год.
– Спасибо, Торчел. Можешь идти, не опаздывай на урок.
Отпустив старосту своей группы, я нехотя двинулся дальше. Прошел под аркой, действительно очутился в маленьком зале и задумался, в какую из дверей мне постучать. Пока перемена не закончилась, а то вдруг у Юнкерса тоже начнется урок. Наугад повернув налево, я остановился напротив двери и бодро оттарабанил дробь по деревянной поверхности. Затем, приоткрыл створку и с любопытством сунул внутрь нос.