Я, физрук-профессор магии

Шторм Максим

Класс алхимии располагался в том же крыле, что и мой, и класс моего вероятного врага и недоброжелателя профессора Простатуса, скользкого как угорь и дауличного, как президент Франции. Я на правах старинного приятеля без стука завалился в класс и застал Бухольца, перебирающего пробирки на лабораторном столе. Я с любопытством огляделся. Класс был очень большим, совмещённым с лабораторией и оснащённый кучей демонстрационных стендов, застекленных шкафчиков, с рядами чистеньких новых парт и хорошо освещенным. Мой кабинет по Защите от Темных сил по сравнению с царством Бухольца выглядел убогой

мрачной норой. Любопытно тут внутришкольные фонды распределяются, подумал я, направляясь к учителю алхимии.

– Ооо, профессор, - расплылся в улыбке Бухольц, чей нос был краснее обычного. Поверх заляпанной подозрительными пятнами серой мантии он накинул белый халат, став похожим на санитара из дурдома.
– Ну наконец-то вы дошли до моей скромной обители!

– Всем ты такое обиталище, - польстил я ему, пожимая его лапу.

– Вы по делу или?
– помятуя о нашем недавнем разговоре, Бухольц заговорщицки подмигнул. Я с достоинством кивнул, вызвав вспышку радости на его лице.

– И по делу и по призванию. Хочу посмотреть на своих учеников. Ну и, хм, обсудить с вами некоторые нюансики. В общем, предлогаю провести коллективное занятие!

Бухольц не возражал. Уж больно ему не терпелось узнать, что же это такое за таинственное зелье под названием самогон. Я же подумал, если директор узнает, чем мы собираемся заниматься, то не будут ли приняты в отношении нас привентивные меры? Возможно, стоит Дуплуса угостить первачом?

Светясь как впервые увидевший сиськи подруги молокосос, Бухольц уселся за стол, а я скромно примостился рядышком, приспособив для этих целей один из классных стульев. Через минуту стали подтягиваться первые ученики. Они праздно, громко переговариваясь, входили в класс. И, натыкаясь на мою мрачную физиономию, тут де умолкали, с некоторым испугом рассаживаясь и в ступоре глядя друг на дружку. Слава обо мне разбегалась по коридорам школы как полчища тараканов.

А вот и мои! Увидев меня, Станкевич, Глимгер и Попинс поменялись в лице еще похлеще прочих. Не иначе решили, что я заявился, как демон, по их души. Я и бровью не повел. Отметил только, что и здесь Клопс пользуется определёнными привилегиями, выражающимися в том, что ему отводилась свободная парта на задворках класса, а вокруг него образовалось свободное от всякой жизни окружие.

– Дети, сегодня нас почтил своим визитом мой друг и коллега знаменитый профессор Даркен!
– с жаром продекламировал Бухольц, делая отчаянные жесты.
– Поздоровайтесь с профессором!

Детки, некоторые из которых были выше меня и крепче тощего Бухольца, довольно бодро провякали что-то отдаленно напоминающее приветствие. Бориса Джонсона со свитой в этой группе не было. Не скажу, что собравшаяся тут толпа произвела на меня сильное впечатление. Школота как школота. Моя тройка не шибко и выделялась на фоне прочих двух десятков юнцов и девушек. Возможно, все дело в содержании?

Я наклонился к Бухольцу и негромко сказал:

– Позволите ваш классный журнал, профессор?

– Журнал? Аз, да, конечно, конечно...

Я раскрыл журнал и бегло пролистал, розыскивая знакомые фамилии. Ну и как у нас с успеваемостью по алхимии? А никак. По крайней мере на бумаге мои новобранцы

и впрямь смотрелись бледно. Лучшей оценкой для них считалась тройка. Единственный, кто более менее тянул алхимию, был присутствующий здесь же красный как варёный рак Станкевич. Несчастный пухляш отчаянно потел, стараясь избегать моего взгляда. Я закрыл журнал и озабоченно покачал головой. Сомневаюсь, что Бухольц сознательно занижает оценки, не тот он человек.

– Ученики, профессор Даркен любезно согласился поделиться своим опытом по части изготовления некоторых алхимических зелий. Он скромный человек, но уверяю вас, при должном внимании вы почерпнете немало интересного из сегодняшнего урока. Профессор, скажете несколько слов?

Бухольц покосился на меня. Я, откашлявшись, заявил:

– Профессор Бухольц излишне добр. Мой основной профиль, как вам известно, Защита от Тёмных сил и заклинаний. Те, кто обучается в моей группе, уже поняли, насколько многогранно и разнообразно это искусство. Но истинные глубины постичь практически невозможно. Зло многолико, и так же обширна изучаемая нами наука. И правильно сваренные лекарства, эээ... Зелья, да, зелья, способны обеспечить серьезный пересвес в схватке со злом! Особенно если не напутал с рецептом! Пользуясь уникальными лабораторными инструментами профессора Бухольца и моими знаниями мы на этом уроке все вместе попытаемся изготовить один чудореактив. По старинному рецепту нашей семьи, разумеется.

Ученики против своей воли, слушая меня расслабились и смотрели весьма заинтересовано. Наверняка на нудных уроках Бухольца половина из них просно бессовестно дрыхла! А тут какое-никакое, а разнообразие. Все как один достали тетради и приготовили перья. Моя тройка, вздохнув, проделала тоже самое. Наверняка эти тунеядцы планировали на уроках алхимии как следует отоспаться, а мое появление смешало им все планы.

– Изготовление этого чудо-зелья не так просто и быстро, и происходит в несколько этапов. Для начала нам понадобятся определенные ингредиенты - родниковая вода, сахар, дрожжи. Ну и некоторая тара и приспособления из арсенала профессора Бухольца.

– И все?!
– сам Бухольц явно не верил услышанному.
– Да на рассол ушло больше материалов, друг мой!

– В данном случае чем проще, тем лучше, - успокоил я его.
– Самогон не требует усложений. Тут главное все правильно рассчитать!

Я подошел к классной доске и куском мела размашисто написал "Самогон из сахара и дрожжей". Ниже добавил "рецепт", поставил двоеточие и обернутся к классу. Все прилежно записывали, погрузившись в сосредоточенное молчание. Вот что значит прилежные хорошисты!

Один из школяров, розовощёкий паренек в лиловой мантии, поднял руку и вежливо осведомился:

– Сэр, профессор Даркен, поясните, пожалуйста, какое физическое и алхимическое воздействие на противника имеет этот препарат?

– Самое убойное, - не раздумывая, ответил я.
– А спектр действия до того широк, что вы просто поразитесь. Эту штуку можно применять в качестве оружия, лекарства, стимулирующего средства, яда, как напиток для увеселения!

– Воистину божественное зелье, - восторженно прошептал Бухольц, с обожанием глядя на меня.