Я - гомункул
Шрифт:
Хех, а сами секирей не столь наивны, как Мусуби в каноне, вон как покраснели и с ожиданием смотрят. Причем, обе. Вот тебе и равнодушная Хайхане.
– Глупостей… но ведь они – союзники и мне не надо их устранять. – Почти сразу отвечаю. Ох и незабываемые у всех лица.
Еще и тихий смешок с лестницы на второй этаж… Мацу таки наблюдает. Правда, мне без разницы, именно она для меня не опасна. Ведь я не вынашиваю жутких планов, не затеваю ничего против Мии, я просто хочу жить, а не существовать на цепи в лаборатории Минаки.
– Ох, ну да, кому я это говорю? – вздохнула Мия.
– Понял! Вы намекаете на те странные действия из обучающего фильма (впервые
– Хорошо, вы идите, а мне тут поговорить срочно с одним из постояльцев потребовалось. – Повернулась в сторону лестницы госпожа Асама, Мацу – покойся с миром.
После, не слушая чьи-то просьбы простить и понять, я удобно улегся между двух краснеющих секирей. Мда, сначала сами и хотели рядом со мной устроиться, а теперь даже не полностью раздевшись, так покраснели. И с чего бы? Они даже не голые, а в нижнем белье. Устроился я между ними так, чтобы они могли меня касаться – так они быстрей успокоятся и уснут, ощущая моё тепло, но при этом довольно удобно, дабы можно было легко выскользнуть из этой ловушки. Ведь мне еще проверить пределы тела.
Потом я начал считать время, ожидая. Пока они заснут. Около часа спустя… смолкло причитание Мацу. А еще минут через двадцать дыхание обеих особ стало размеренным и глубоким – уснули.
Вылезаю из кровати, и, надев штаны, а то что-то мои секирей меня заразили и в одних трусах заниматься расхотелось, начинаю стандартный разминочный комплекс, всё больше тот усложняя и взвинчивая скорость. Ведь я знаю все его стадии – было время изучить тренировки моих собратьев, чьи возможности были выше меня.
Примерно в это же время. Одна отчаянная домохозяйка.
“Обучающий материал”, хорошо бы он и дальше так думал. Примерно такие мысли крутились в голове Мии, когда та шла в сторону спальни Фуши.
Не то, чтобы она не доверяла ему, скорей волновалась за своего новообретенного сына. Давно стоило бы ему рассказать об их родстве, но сначала было боязно, ведь он в ней точно не увидит родственника, это было ясно, а сейчас примешалось еще какое-то чувство, не позволяя раскрыть правду.
Она не сомневалась, что Фуши не полезет к секирей, даже откровенно не могла понять, что её заставило едва ли не прямым текстом об этом спросить его на кухне… скорей всего это из-за фильма Мацу. Да, точно, во всем виноват тот фильм. Но вот эти две вертихвостки могли и полезть к нему, а ведь в этом плане он был даже слишком невинным, что будило странное, трогательное чувство в казалось бы застывшем в спазме боли сердце ноль-первой.
Подойдя к дверям она услышала сбитое дыхание и легкое поскрипывание пола… не может быть! Каких трудов ей стоило не ворваться в помещение, а лишь приоткрыть раздвижную дверцу, для оценки ситуации, не узнает никто! И увиденное ее успокоило. Да, Фуши не спал, но был занят не тем, о чем подумала Мия… влияние Мацу явно было пагубно и для неё, нехотя отметила госпожа Асама. Фуши – тренировался. Интересно, он вообще отдыхает?
Именно такие мысли и попытки припомнить, спит ли он вообще, занимали голову Мии, пока она бездумно смотрела на полуголое тело… своего сына!
Оторвавшись от зрелища, притягательного, тут уж не поспоришь, ибо форма у полу-секирей была хороша, пожалуй, это единственный его плюс, что дали ему на базе. Но всё же это совсем не умаляет грехи тех, кто там над ним издевался.
В
“Успокойся! Возьми себя в руки! Ты не можешь на него смотреть ТАК! Я – замужняя женщина… пусть и вдова! И к тому же, так смотреть на собственного сына… хотя, по факту, он не сын, а неудачная копия, и тут не родство, а просто создание жизни с нуля противоестественным способом. Нет, даже так, он всё равно - мой сын. А я, примерная мать и домохозяйка. Возьми себя в руки. Да, у тебя давно никого не было, Мия, но это не повод на каждого полуголого мужчину смотреть, как кошка на сметану! А на каждого ли? Сео ведь пару раз занимаясь починкой мебели в таком же виде представал, но ничего, тупая ноющая боль в сердце не отпускала. Так почему сейчас? Всё, хватит! Я не могу на него смотреть, не имею права. Нет, имею! Я же мать! Да, я могу на него смотреть, но именно как мать на сына, а не то, что было до этого. Всё, я спокойна, это была лишь минутная слабость одинокой женщины. А сейчас можно и посмотреть на успехи своего сына, ведь приятно видеть, что тот действительно что-то может… раз с готовкой вышел такой провал” – Наконец убедила сама себя Мия.
Но даже сейчас, даже перед самой собой она не готова была признаться, что продолжить смотреть её толкали отнюдь не только материнские чувства, и желание женщины узнать свою кровиночку поближе. Потому, когда она ощутила, как кто-то целенаправленно приближался к их месту проживания, Мия была готова рвать и метать, но в тоже время испытала облегчение, что ей не придется снова подвергать себя искушению… хм, искушению чего? Чему именно? Даже она сама не могла дать однозначный ответ.
– Хо, отчаявшаяся одинокая домохозяйка, дай пройти, ты меня уже не интересуешь. – Когда Мия стремительно появилась перед гостьей, держа в руках тренировочный деревянный меч и никак не вытаскивающуюся из ножен настоящую катану, что она быстро отыскала (еще бы, с её скоростью), Карасуба излучала лишь пренебрежение. Это было странно, недавно она еще была для Черной целью номер один. Неужели?
– Вижу, ты поняла. Ты заржавела тут, в тишине, и больше мне не интересна. К тому же, я поняла, что пусть и на грани, но лишь одна такая схватка, не удовлетворит меня… а вот бесконечное сражение с неубиваемым противником – это по мне! К тому же, есть информация, что твой сын начал прогрессировать. О, сколько удивления! Думала, только вы с Мацу можете заметить очевидное и сопоставить факты? Отойди, Мия, ты мне не соперница. Да и твоих постояльцев я не трону, кроме одного, но он всё равно не умрет. – Улыбнулась довольная Карасуба.
– Исчезни и больше не появляйся на пороге этого дома! – сама не узнавая свой голос, прошипела Мия.
Перед глазами сами собой встали картины Фуши, получающего урон от Карасубы, тогда, при их первой встрече. Да, Мия вмешалась, но приближаясь к ним, она вынуждена была видеть то, что не успевала предотвратить. И второй раз калечить своего сына она не позволит! Она и так провалилась как мать, позволив ему жить в личном аду столько лет. И то, что она об этом не знала – не оправдание. Да, Карасуба права – она заржавела. Надо было чуть пристальней следить за Минакой, просить Мацу просветить некоторые мутные вещи, а не прятаться в доме, как улитка в панцире. Тем более, единственное, от чего она пыталась спрятаться, от самой себя, её поджидало везде. Так стоило ли изображать из себя островок спокойствия, когда всё можно было прекратить куда раньше?