Я — Господь Бог
Шрифт:
Отчет об экспертизе остатков одежды еще не поступил, а челюсть находилась в работе. На трупе не обнаружено никаких особых следов, помимо сросшихся переломов на правом плече и большеберцовой кости да татуировки на предплечье, еще сохранившейся, несмотря на давность.
К документам прилагался снимок — «Веселый Роджер», пиратский флаг с черепом и скрещенными костями. Довольно обычный рисунок, и под ним подпись «Единственный флаг», выведенная буквами под стать изображению.
Вивьен подумала о смысле надписи и об иронии жизни. Не спас этот флаг
На этом все документы заканчивались, и никаких других улик не имелось.
Работа по расследованию предстояла довольно скучная. Поиск в Департаменте строительства сведений, касающихся двух снесенных зданий.
Показания их владельцев и жильцов.
Заявления о пропавших людях примерно пятнадцатилетней давности.
Вивьен отложила папку и взяла в руки снимки. Долго смотрела на стоявшего перед танком парня в военной форме. Участник скорее постыдной, чем славной войны. Потом стала рассматривать снимок, на котором он протягивал к объективу забавного трехлапого кота. Стала соображать, с чем могут быть связаны подобные аномалия или увечье, и решила, что, наверное, никогда не узнает этого.
Вложила снимки в папку, слишком тонкую, чтобы ее можно было назвать досье, и откинулась на спинку стула. Следовало бы написать отчет, но сейчас ей не хотелось этого делать, да и никакой срочности не было.
Она поднялась, вышла на лестничную площадку, где находился автомат, и, нажав кнопку, заказала своему механическому бармену кофе с молоком без сахара. Когда горячая жидкость наполнила бумажный стаканчик, рядом возник Рассел Уэйд, но непохоже было, что ему тоже хочется кофе. Вивьен повернулась к нему.
— Закончили со своим мучителем?
— С ним — да. А теперь мне нужно поговорить с вами.
— Со мной? О чем?
— О снимке, что у вас на столе.
Вивьен слегка насторожилась. Сказался опыт, но прежде всего интуиция, которая редко подводила ее.
— И что же?
— Я знал этого человека.
Вивьен отметила, что он сказал о нем в прошедшем времени.
— Вы знаете, что он убит?
— Да, узнал об этом.
— Если можете что-то сообщить о нем, давайте свяжу вас с теми, кто ведет расследование.
Уэйд ответил не сразу:
— Я увидел снимок на вашем столе и подумал, что этим занимаетесь вы.
— Нет. Мои коллеги из Бруклина. У меня снимок оказался случайно.
Уэйд счел необходимым уточнить:
— Так или иначе, тут главное не смерть Зигги. Во всяком случае, не самое главное. Есть другая важная причина. Но об этом я хотел бы поговорить в частном порядке с вами или с руководителем окружного управления полиции.
— Капитан Белью сейчас очень занят. И поверьте, это не дежурная фраза.
Он молча посмотрел ей в глаза. Вивьен вспомнила его взгляд в тот день, когда его выпустили из «Плазы» и он проехал мимо нее в машине. Ей запомнилось
Голос Рассела Уэйда прозвучал совершенно спокойно:
— Если бы я сказал вам, что у меня есть важный след, который поможет найти того, кто взорвал здание в Нижнем Ист-Сайде, как по-вашему, капитан Белью нашел бы минуту для меня?
Глава 18
Он сидел на пластиковом стуле в зале ожидания на втором этаже полицейского управления Тринадцатого округа. Безликая комната с бесцветными стенами, в которых разворачивались разные события, тоже померкнувшие со временем. Но его время — сегодняшний день, и то, что здесь происходит, напрямую касается его. А это подчас оказывается весьма нелегкий в жизни момент.
Он поднялся и взглянул в окно, выходившее на улицу.
Жизнь шла своим чередом этой теплой весной, пахнущей ветром и молодой листвой. Как всегда, когда казалось, что зиме нет конца, холоду нет альтернативы, а серый цвет — единственный возможный, это обновление природы стало неожиданностью, которая могла помешать надежде превратиться в беспросветное разочарование.
Он сунул руки в карманы и ощутил себя частицей этого мира — так или иначе.
После того, что узнал в доме у Зигги, прочитав бумагу, которую тот передал ему перед смертью, после того как понял в замешательстве, о чем идет речь, всю субботу и воскресенье он провел в бесконечных мучительных размышлениях, которые перемежались телевизионными сводками новостей, просматриванием газет и всплывающим перед глазами образом окровавленного человека, умирающего у него на руках.
Наконец он принял решение.
Он не знал, правильное ли, но зато наконец-то собственное.
В этой трудной и неопределенной ситуации ему стало ясно только одно — в данный момент в его жизни определенно что-то закончилось и начинается что-то другое. И он сделает все, что в его силах, чтобы это другое получилось правильным и важным.
По какой-то странной прихоти судьбы в этот момент, когда он оказался один перед огромной ответственностью, узел, который он носил в себе столько лет, развязался. Как если бы судну понадобилась настоящая буря, чтобы доказать, что оно в состоянии плавать.
Поначалу он с волнением и сомнением спрашивал себя, что сделал бы на его месте Роберт Уэйд. Потом понял, что обращается не по адресу. Важно оказалось другое — понять и решить, что должен сделать он сам.
И наконец он отвернулся от зеркала, в котором, сколько ни искал собственное лицо, годами видел только отражение брата.
Всю ночь с воскресенья на понедельник он пролежал на кровати, глядя в потолок и размышляя.
Достаточно поискать. Самое трудное понять, не кто и не как, а где. И почти всегда это место оказывается ближе, чем предполагаешь.