Я — хищная. Ваниль и карамель

Ангел Ксюша

Я бесцеремонно задрала рубашку Игоря, предварительно вытянув ее из-за пояса летних брюк. Нашла жилу — пульсирующий от мучений сгусток, где уже нельзя было отличить, где кен Виктора, а где — его собственный. Я постаралась. Однороден. Кен ясновидца всегда однороден. И ничем не пахнет. Он липкий и вязкий, как кисель. А на этот раз еще и горячий. Настолько, что я инстинктивно отняла руку и потрясла ею в воздухе.

— Она горит! — воскликнула. — Его жила. Плавится.

— Помоги! — почти взвизгнула Рита и зажала рот ладонью, приседая

и сползая по стенке в углу.

Я глубоко вдохнула и снова коснулась жилы воина.

Мои ладони — магнит. Подцепить и вытянуть, по чуть-чуть, по капле, избавляя жилу от убийственного кена. Кожу обжигало, в ушах шумело. Игорь дернулся и закричал, но крик его слышался мне словно через толстый слой ваты. Не отступать. Не медлить. Еще немного, и жила повредится изнутри. Тогда уже не спасти…

Кен Виктора ядовито шипел на ладонях. Норовил впитаться внутрь, проникнуть в кровь, но мой собственный кен не позволял, сжигая его на входе.

Игорь дернулся, и моя ладонь соскользнула с его живота. Кажется, он даже руку высвободил, чтобы меня ударить, но Глеб вовремя перехватил. Влад влез на кровать, как был, в туфлях, мажа пылью по подушкам, и удержал его за плечи. Но Игорь будто не замечал — рвался, кричал, буйствовал. Лечить было все труднее. Рита рыдала в углу. Зачем только пришла? Лучше бы ждала в гостиной…

— Эрик, — выкрикнула я. — Помоги!

Эрик, казалось, не проникся страданиями несчастного. На лице интерес, не более. Он плавно опустился на корточки перед кроватью.

— Смотри на меня, — скомандовал спокойно. Игорь замер в напряжении. — Не дергайся, понял? Веди себя тихо.

Воин кивнул и расслабился, кен потек почти самостоятельно. Еще чуть-чуть. Еще немного, и закончу.

— Очень мило, — проворчал Влад. — А нельзя было сразу?

Эрик пожал плечами и встал.

Я почти не чувствовала собственных ладоней, казалось, они отделились от остального тела и жили своей жизнью. Тянули и жгли, снова тянули. Игорь потерял сознание и лежал на руках мужчин безвольной куклой.

А потом липкая, агрессивная субстанция перестала течь. В воздухе разлился едва различимый мятный запах — жила отдавала чистый кен хищного, без примесей. Отдавала, правда, неохотно. Внутри почти ничего не осталось — все сгорело в попытках побороть болезнь.

— Кто-нибудь, попросите сварить карое, — устало сказала я, опуская полу рубашки вниз. — Жила почти пуста.

Рита всхлипнула, вскочила и пулей вылетела из комнаты. Меня бережно подняли, поставили на ноги и зачем-то отряхнули, как запачкавшегося ребенка.

— Ты как? — спросил Эрик.

— Нормально. Голова кружится немного.

Он взял меня за руку. Я ойкнула и непроизвольно дернулась, перед глазами поплыли багровые круги. Посмотрела вниз, на свои ладони — кожа сморщилась по краям, а в середине была покрыта огромными, бургистыми волдырями. Они лопались, истекая прозрачной жидкостью, и пульсировали болью. Почти как тогда, с нали. Каждый

из них тогда тоже сопротивлялся. Противился воле сольвейга. Надо же, я даже не заметила, как это произошло…

— Что за черт?! — выругался Эрик.

— Фига се! — сказал Глеб. Уложил Игоря на спину, поднялся с кровати и подошел к нам.

— Его жила горела. Буквально. Вот я и…

Я не договорила. Смотрела на собственные руки и не знала, что дальше делать.

— Попрошу Кирилла глянуть, — предложил Влад и шагнул ко мне, но Эрик резко вскинулся, обнял за плечи и почти зарычал:

— Я сам!

Мимо нас еле слышно шмыгнул второй, незнакомый мне воин атли и прикрыл за собой дверь. Мы остались впятером — я, Эрик, Глеб, Влад и спящий на кровати Игорь.

— Твое дело, — пожал плечами Влад.

— Как это случилось? — спросила я, косясь на мирно спящего Игоря. — Разве атли не в курсе, что питаться в Липецке опасно?

— В курсе, — мрачно ответил Влад. — Но некоторые слишком самонадеянны и сумасбродны, чтобы доверять вождям.

Это был камень и в мой огород, но я мудро промолчала. Нечего раздувать скандалы из ничего — это обычно добром не заканчивается.

— Ясновидцы подстраховываются, — пожал плечами Эрик. — Нас тут слишком много на квадратный метр.

— Ах да, я и забыл, ты же у нас теперь дружишь с едой, — съязвил Влад и отвернулся.

— Для некоторых они уже давно не еда, — спокойно ответил Эрик и посмотрел на Глеба. — Для некоторых атли, в частности.

— Морить себя голодом так благородно!

— Хватит вам уже, — вмешался Глеб. — Не надоело еще собачиться? Достали! К твоему сведению, есть другие способы пополнить жилу.

— Там, откуда можно не вернуться? Ты знаешь мое мнение, Глеб.

— А ты — мое. И что?

— То, что атли многое потеряют, если ты там подохнешь! — взорвался Влад. — Спроси своего приятеля, как ему жилось среди аун. — Влад повернулся к Эрику. — Сколько ты там пробыл? Года два? Повезло — выбрался. А вот он, — Влад ткнул пальцем Глебу в грудь, — не сможет. Не тот потенциал. Кормишь его сказочками о дружбе с ясновидцами. Зачем? С едой дружить не выйдет.

— Они не еда! — прошипел Глеб и оттолкнул его руку.

— Андрей тоже был ясновидцем, — сказала я и подула на израненную ладонь. — А потом стал убийцей. Не помню, чтобы это мешало тебе с ним общаться. Как и с Альриком.

— С Альриком полезно дружить. Иногда он делится бесценной информацией. Например, сегодня мы говорили о том, кто убил ясновидца из клана Гектора. Как его там звали? Артем?

— Антон, — мрачно поправил Эрик.

— Не суть.

— Что сказал Альрик?

Эрик напрягся. Губы сжаты, глаза прищурены. И рука сильнее впивается в мое плечо. Его тревога передается мне, перетекает из его ладоней в меня — прямо сквозь свитер, впитывается в кожу, течет по венам, холодит внутренности. Эрик боится. А если он боится, что делать мне?