Я хочу быть с тобой (Развод по-русски)

Машкова Диана

Изломанные судьбы детей оказались не более чем констатацией факта в новостной сводке: «Есть пострадавшие». Даже если виновников посадили, как дальше выживать семье, столкнувшейся с катастрофой, как спасать детей? Все это оставалось за кадром. А ведь именно жизнь после трагедии и имела значение; кто-то должен был заставить преступников нести за нее ответственность…

Алеша по-прежнему спал. Алла не знала, нужно ли его переодеть, стоит ли умыть намоченным в теплой воде полотенцем, как делали остальные, можно ли накормить? Вдруг если он проснется, то сразу почувствует невыносимую боль, от которой его

спасали сейчас сильные препараты? Она так и не решилась потревожить мальчика: сидела на краешке кровати без движения и держала спящего ребенка за руку, слушая печальные истории женщин. Алла прекрасно понимала, что Катя и Люда говорят без умолку лишь для того, чтобы отвлечь ее от собственных страхов перед предстоящей операцией. Конечно, это не помогало: внутри ее все тряслось от ужаса. Но все равно она была им благодарна.

Дверь в палату открылась, на пороге появилась медсестра с каталкой. За ее спиной стояла врач с фонендоскопом на шее.

– Ваши анализы готовы, – обратилась она к Алле, – Борис Кузьмич разрешил оперировать.

– Прямо сейчас?! – Алла испуганно встрепенулась.

– Да. К счастью, удалось перенести планового больного, бригада сможет вас взять.

– Спасибо, – ее голос дрогнул.

– Раньше переносили наркоз? – Врач начала заполнять опросный лист, пока медсестра расстилала на каталке одеяло.

– Я не знаю, – Алла растерянно уставилась в пол.

Дама посмотрела на нее как на клиническую идиотку, но от комментариев воздержалась.

– Кардиологических отклонений не наблюдали?

Алла виновато пожала плечами. Теперь уже вся палата смотрела на нее с изумлением.

– Знаете что, – лицо врача стало красным от гнева, – ребенок вам не игрушка! Ваша обязанность помнить обо всех болезнях.

– К сожалению, я не мать, – прошептала она одними губами.

– А кто?

– Тетя. Его мама моя сестра, – ее голос становился все тише, пока совсем не угас.

– Помогите раздеть, – раздался голос медсестры, которой надоело наблюдать за этой сценой.

Алла послушно вскочила с кровати и, не глядя на врача, начала осторожно стаскивать с ребенка пижаму. Потом взяла Алешу за плечи – медсестра аккуратно подхватила его под ноги, – и они вместе переложили малыша на каталку.

– Подписывайте! – Анастезиолог сунула Алле заполненный лист.

– Я должна сначала прочесть.

– Принесете в ординаторскую!

Каталку вывезли в коридор, Алла осталась с листом бумаги в руках. Она быстро пробежала документ глазами – согласие на операцию и на общий наркоз. И что было в этой ситуации делать?! Она не мать, даже не родственница, чтобы брать на себя такую ответственность. Но без операции нельзя: врачи взяли анализы, они знают, что делают.

Нервничая, она подписала лист и прошла в ординаторскую, чтобы отдать документ. Потом вернулась в палату. Аккуратно заправила разворошенную кровать и села на край.

Палата жила своей жизнью. Уставшие мамы продолжали суетиться вокруг детей, таскали туда-обратно железные судна. Катя ласково сражалась с сыном, пытаясь накормить его рисовой кашей. Степка капризничал, не ел и порывался отстегнуть ногу от противовеса, хотя это было ему строго-настрого запрещено.

Одна Алла сидела неприкаянная и ненужная посреди больничной суеты, погрузившись в мысли об Алешеньке,

который лежал сейчас на операционном столе. Она видела его худое израненное тельце под яркими лампами, хирургов в белых колпаках и повязках, сверкающие инструменты. Видела изуродованную маленькую ножку, по которой скользил скальпель, оставляя за собой кровавую нить. Ей было страшно как никогда в жизни, она молила лишь об одном: чтобы операция прошла успешно. Врачи должны были спасти малышу ногу! Ему еще жить и жить…

– Теть Алла, – Максимка посмотрел на нее ободряюще, даже нежно, – все будет хорошо. Меня оперировала та же бригада.

Она не сдержалась, взглянула на пустую штанину его спортивных брюк и, проклиная себя за слабость, всхлипнула.

– Не-е, – Максимка сразу, к огромному стыду Аллы, понял ее, – тут с самого начала была безнадега. Не как у Лехи. Полторы тонны, и прям по ногам! Меня же этот тип сначала сбил, а потом сдал назад. Не соображал ничего.

– Тебя сразу, – Алла скрывала дрожь, – привезли в больницу?

Максимка с гордостью кивнул.

– На вертолете. И тут же на стол, – он поскреб затылок, на котором едва начал отрастать жесткий ежик, – череп был переломан. Позвоночник. Думали, все! А я ничего, выжил.

– Ты герой! – Алла смотрела на Максимку сквозь слезы.

Каким же огромным сердцем и силой воли нужно обладать, чтобы пережить такое, а потом утешать других! А она… Глупая, пустая бабенка с «мужским характером», позволявшая себе впадать в истерики. Стало невыносимо совестно за себя.

– Водителя уже посадили? – спросила она осторожно, боясь задеть чувства ребенка.

– Не-а, – он прищелкнул языком и отрицательно помотал головой, – дети у него малые. С работы характеристики. Да и зачем нам его тюрьма?!

– Как это так? – Алла не поняла. – Он же преступник!

– В тюрьме прям исправится, – Максимка хмыкнул, – нам бы лучше нормальное возмещение. Чтобы на лечение и на жизнь. Пусть машину свою продаст, работает и нам платит – я ж не смогу теперь человеком стать, как раньше мечтал.

– Максимка, – Алла сглотнула ком, – ты уже смог!

– Ага! – он отмахнулся. – А профессия? Денег на учебу знаете сколько надо?! Я в строительный собирался. Куда уж теперь! Мамке одни проблемы.

– Адвокат у вас хороший?

– Теть Алла, смеетесь? – Максимка горько ухмыльнулся. – Мать знать не знает никаких адвокатов!

– Отец не может помочь? – Она мысленно прикидывала, сколько денег может потребоваться на защиту.

– Этот может! – Максим, закусив губу, отвернулся. – Как узнал, что я без ноги, два дня беспробудно пил и под окнами больницы орал. Врачей крыл трехэтажным, пока в полицию его не забрали. Потом явился в суд, потребовал себе моральный ущерб сто тыщ. А про нас с мамкой забыл…

– Бред…

– Это что, – он усмехнулся, – с ним и не такое бывало!

Они помолчали, Максимка смущенно шмыгнул носом и снова заговорил:

– У вас дома фильмы есть?

– Какие? – Она не сразу поняла вопроса: так резко мальчик сменил тему.

– Любые. На дисках.

– Есть, – Алла торопливо кивнула, – ты что любишь?

– Я всякие смотрю, лучше комедии. Мне мамка плеер подарила, чтоб отвлекался.

– Я принесу, – Алла нервно взглянула на часы, – завтра утром точно.