Я хочу свою жену…
Шрифт:
Мне становится неловко настолько, что хочется залезть под стол.
Неужели я ей кажусь такой? Всепрощающей и безнадёжной… Терпилой.
— Это все причины? — всё, что я могу произнести, после таких слов.
— Нет. — вздохнув, Инга подпирает голову рукой и безэмоционально произносит: — Ещё мне кажется, что Лёшу никто не похищал.
— Что?
— Ну, у меня есть ещё один вариант… — запинается она. — Точнее, был. Почему никто не заявлял о похищении и полиция не стояла на ушах — например, Тимур убил Стаса, который похитил
Неприятный холодок касается лопаток. Я выпрямляюсь, с опаской глядя на подругу и настороженно спрашиваю:
— С чего ты взяла, что Стас жив?
— Он звонил Олегу.
— Ты общаешься с Олегом? — моя подозрительность прорывает шкалу максимальной отметки.
— Не ревнуй, ну. Нужно было кое-что уточнить и… закрутилось, завертелось.
Да вы все, сука, надо мной издеваетесь!
Глава 32
Не могу спать. Из головы не выходят слова Инги о моём муже.
— Знаешь, как моя бабка говорила?
— Это Анна Васильевна-то? — хмыкнула тогда я, прекрасно зная, что уж Ингина бабка могла сказать очень многое.
Какой спрос с пьяного человека? Если не пьяной, то выпившей Анна Васильевна была чаще, чем трезвой.
— Она всегда говорила, что политики хуже шлюх — шлюхи честнее.
Я не нашлась, что сказать на это. Да и, если честно, меня смутила такая формулировка. Это Лёша мог об Инге что-то такое ляпнуть, но не наоборот.
Градус напряжения невозможно было понизить. Инге это было не нужно, судя по всему, а я испытывала смешанные чувства.
Мне неприятно, что так говорит о моём муже моя лучшая подруга, но и едва ли я её люблю меньше Лёшки, а там, возможно, и больше. Просто иначе.
Час назад разошлись по комнатам, а у меня из головы не выходит эта чёртова фраза Ингиной бабки!
Что в ней вообще такого? Пожилым людям свойственно обсуждать и осуждать политику, ссылаться на "своё" время, критиковать власть…
Почему я зациклилась? И почему именно на этом? Может, стоит уделить большее внимание тому, что моя подруга общается с одним из моих любовников? Странно общается…
Поворачиваюсь набок, утыкаюсь в подушку и глухо рычу секунд пять.
Примерно так, в моём представлении, люди сходят с ума.
Включаю ночник и поднимаюсь. Игнорирую тапки. Надеваю халат и, воинственно расправив плечи, выхожу в коридор.
Во времена, когда я безоговорочно верила Лёше и растворялась в дочери, была одна смутная история. С детским домом или с домом малютки. Я плохо её припоминаю сейчас, но почему-то только воспоминания о ней проецирует голос Инги в моей голове.
Набережная. Я запомнила тогда название улицы, потому что сама жила на Набережной. Разумеется, в другом городе. Тогда в здании, кажется, была какая-то
Память подводит.
Я выхожу в коридор, запахиваю халат и осматриваюсь по сторонам.
Снова чувствую себя вором в собственном доме. Крадусь в кабинет мужа, будто я шпион на ответственном задании.
Лёша тогда так радовался, когда получил от Азарова разрешение на снос здания и строительство детского дома… А потом запил и мы редко виделись.
Замираю у дверей, воровато оглядываясь. Никого.
Вхожу, не включаю свет, а двигаюсь к столу, где лежит ноутбук мужа, ориентируясь исключительно на освещение в коридоре. У меня считаные секунды, пока не захлопнется дверь.
Успеваю. Ожидаемо, ноут запаролен. Шарю вокруг руками, не желая сесть мимо кресла, и едва дышу.
Какой у моего мужа может быть пароль? День рождения Кристины? Ну не годовщина же нашей свадьбы?
— Какой пароль? — шепчу, уставившись в пустое поле для ввода.
— День рождения Крис, я уже пробовала. — доносится из темноты тихий голос.
В панике вскакиваю с кресла, выставив перед собой руки, и кричу:
— Кто здесь?!
— Дед Мазай и зайцы, блин. Не ори.
— Инга?
И снова нехорошее предчувствие царапает нутро. Что она делает в кабинете моего мужа? Почему в темноте, как вор? Как я…
— Пожалуй, можно уже свет включить, да?
Конечно же, я включаю свет. Приходится какое-то время жмуриться и привыкать к освещению, прежде чем я вижу подругу, замершей с противоположной стороны рабочего стола Лёшки.
— Какого хрена, Инга? — иду в нападение. — Что ты здесь делаешь? — меня несёт. — Ты для этого сегодня приехала ко мне, да? Чтобы покопаться в вещах моего мужа?
— Угомонись, ненормальная. — шипит на меня она. — Я здесь за тем же, зачем и ты. Я, может, тоже хочу получить ответы.
— Какие ответы? — сжимаю кулаки, глядя в ничуть не испуганное лицо подруги. — Каким боком они вообще тебя касаются? Это мой муж, Инга.
— А что если я ошибаюсь? Что если он на самом деле изменился, а я тебе сегодня такого наговорила?!
— Да какая разница, что ты мне наговорила?! Ты вломилась в кабинет к моему мужу!
— Какая разница? — ехидно усмехается она. — Было бы это так, я бы здесь сейчас находилась одна. Сама зачем сюда пришла, а?
Мне нечего ответить. Я совсем запуталась. Не понимаю, что я чувствую и чего я хочу.
Мне требуется несколько минут, чтобы осознать, что нечто подобное я уже проходила. Обман, измены и предательства мужа… Я уже была в этом бреду, в этом сумасшествии, когда не знаешь, чему верить и как дальше жить. Я чувствовала, что что-то не так, подозревала и изводила себя собственными подозрениями. Медленно сходила с ума, каждый раз слушая очередную ложь — зыбкую и равнодушную, после которой возникали все новые и новые сомнения.