Я и есть безумие. Абиссаль

Крамер Стейс

– Стив, что ты делаешь? – не выдержала я.

– …Предпринимаю жалкие попытки развеселить тебя.

– Остановись, это не поможет.

– Может, тогда доктор поможет?

– Что?

– Я наткнулся в интернете на статью про послеродовую депрессию. У тебя почти все симптомы.

– У меня нет никакой депрессии!

– Да? Тогда почему ты относишься к нашему сыну как к неодушевленному предмету?

Мне стало больно от его слов, аж дыхание перехватило.

– Ты не поймешь меня. Очень тяжело объяснить то, что я чувствую сейчас. У меня нет желания брать его на руки, я

не хочу ему улыбаться, строить забавные рожицы, как вы все это делаете. Я… я даже накормить его не могу, у меня нет молока, – из моих глаз посыпались слезы. – Одетт права, я – отвратительная мать…

– Ты самая лучшая мама на свете, – сказал Стив, заключив мою ладонь в свою. – Нэйтан чувствует это, поэтому он так тянется к тебе. Не отталкивай его, пожалуйста. Дай себе шанс.

Переломный момент случился буквально через два дня после нашего разговора. Я проснулась от крика малыша. Стива рядом не было.

– Одетт! – крикнула я.

Ребенок безостановочно кричал и судорожно тряс ручонками, напоминая сломанную заводную куклу.

Я открыла дверь.

– Одетт! Ванесса! Кто-нибудь!!!

На мои отчаянные крики никто не пришел ни через пять, ни через двадцать минут. И вот уже прошло больше получаса. Нэйтан все не унимался.

– Боже…

Я приложила ледяную ладонь к своему взмокшему лбу, подошла к кроватке. Мне хотелось плакать вместе с сыном. Я поняла, что беспомощное существо здесь вовсе не Нэйтан, а я. Возьми себя в руки, черт возьми! Что с тобой происходит, Глория?!

– Ну ладно… Если я тебя уроню, ты сам виноват. Знал, на что идешь.

Я медленно, осторожно поднесла его к своей груди, прижала. Сердце мое тревожно забилось, я не знала, что делать дальше. Увидела на тумбочке бутылочку, почти полную. Присела на кровать, взяла бутылочку, поднесла к его губам, а дальше он сам разобрался. Все так просто. И вовсе не страшно, как казалось. Мой сын был голоден и продолжал бы мучаться, содрогаясь от собственного крика, пока его ужасная мамаша, лишенная рассудка, сидела и ждала помощи. Мне стало стыдно. Перед собой, перед ним, перед всеми, кто нас окружал все это время. Он все понимал, все чувствовал, но также он и доверял мне, не боялся меня. Мы с ним прошли через столько дерьма. Мы вместе сражались за жизнь, когда ублюдки Север подстрелили меня в лесу. Мы даже не представляем, насколько мы сильные и насколько велика наша любовь друг к другу. Мы все выдержим.

– Прости меня… Я больше не буду бояться. Клянусь.

* * *

Все стало налаживаться. Во мне наконец – то проснулся разум. Теперь я уделяла каждую свободную секундочку Нэйтану и по – настоящему этим наслаждалась. Я часами его рассматривала, беседовала с ним, и он стал гораздо спокойнее. Так пролетели почти пять месяцев потрясающей гармонии.

Но однажды ночью я резко открыла глаза. Я вся была в поту, и дрожь овладела моим телом. Это состояние мне было знакомо. Я посмотрела в сторону кроватки, где мирно спал Нэйтан, и вмиг перестала дышать, увидев черную фигуру возле нее. Это точно был человек, но его границы расплывались, и лица не было видно. Только чернота.

– Стив… Стив, – в ужасе шептала я.

– Ты чего?

Что случилось?

Я посмотрела на мужа, затем перевела взгляд на кроватку, но загадочной фигуры уже не было.

– …Мне показалось, что там кто-то есть.

– Иди ко мне.

Стив обнял меня за талию, прижал к себе, но я его оттолкнула.

– Кажется, я понимаю, что с тобой творится. «Абиссаль», куча амбалов в доме. Все это кого угодно сведет с ума. Я думаю, уже прошло достаточно времени и мы можем уехать.

– Куда уехать?

– Да в тот же Оушенвилл или в любой подобный городок. Снова заживем обычной жизнью.

– И снова нас найдут ублюдки из «Темных улиц»?

– Да кому мы нужны? «Батчерс» и Моро уничтожены. Север исчезла.

Только услышав ее имя, я теряла самообладание.

– Мы не покинем «Абиссаль», Стив, – с горечью сказала я.

– Ты это сейчас серьезно?

– Более чем. Здесь безопасно, надо это признать. Мы до сих пор слишком беспомощны. А еще бедны. Или ты хочешь горбатиться на пяти работах, не видя меня и сына?

– Вот в чем дело… Деньги. Так сразу бы и сказала, а то ходишь вокруг да около. Конечно, Нэйтану будет гораздо лучше, пока его мать и отец зависают в «Темных улицах», работая на Лестера. Разумно, ничего не скажешь.

Стив нащупал на тумбочке пачку сигарет и незамедлительно покинул нашу комнату.

Другого я и не ожидала. Мы мечтали совсем о другой жизни, но теперь все идет не по плану. И разрушителем надежд выступаю я, потому что несколько часов назад я вновь получила сообщение от Север.

А значит, я снова должна врать, служить врагу, бояться. И предавать.

* * *

– Я уже стала забывать, как ты выглядишь, – сказала Арбери Лестеру, который внезапно решил нас навестить.

– Да брось.

– Это незаконно – пропадать на такое количество времени.

Вся семья, в том числе и мы со Стивом и Логаном, собрались за столом в гостиной.

– Полностью тебя поддерживаю, Арбери. Чувствую, что скоро Ноа будет называть Логана папой.

– Мама…

– Ванесса, я всего лишь говорю то, что ты хочешь сказать, но тебе как всегда не хватает смелости. Лестер, когда ты уже будешь думать о семье? Переезжай к нам, здесь тоже можно открыть неплохой бизнес.

Лестер нервно провел по своим волосам в тон мрачных глаз.

– Одетт, я искренне ценю вашу заботу, но мы уже сотню раз об этом говорили, и я не собираюсь вновь возвращаться к этому вопросу. Я думаю о своей семье, поэтому и вынужден жить в разлуке с ней. Разговор окончен.

Повисло напряженное молчание. Было заметно, как Лестеру трудно сдерживать свое раздражение. Он так же, как и я, в безвыходном положении. Лестер бы все на свете отдал, чтобы просыпаться каждое утро в постели со своей любимой женой, видеть, как растет его сынишка, радоваться успехам Арбери, помогать ей, чтобы та пошла по стопам погибшей сестры. Но ту кошмарную ночь на Ланаи он никогда не забудет. И конечно же, в его памяти навечно застряла картина, как Джеки истекал кровью, а он ничем не мог ему помочь. Ради дорогих людей приходится жертвовать собой, своей жизнью и бросать вызов всему миру.