Я и мои гормоны
Шрифт:
– Она приближается, – промычал Адреналин. Эвелин томно посмотрела мужу в глаза, и Билл вздрогнул с непривычки.
– Ну так, – спросила она, – как насчет этого?
– Ах, – судорожно хватая ртом воздух, только и ответил Билл. Он чувствовал себя виноватым.
Адреналин сидел, как на иголках:
– Не понимаю, что она вытворяет! Если она знает об измене, тогда какого черта все это значит?
– Видимо, это ловушка, и она собирается нас одурачить, – сказал
Пытаясь привлечь внимание Билла, Адреналин перешел на крик:
– Осторожно! Это ловушка!!!
– Возможно, ребенок вытащит руку и схватит…
– Заткнись, Тестостерон, – сказал Гистамин, – он должен удовлетворить ее желание, когда бы она ни захотела, а иначе…
– Иначе, что?
– А иначе, она может заподозрить его.
– Но она уже все знает.
– В том-то и дело, поэтому все это очень странно. – Гистамин чувствовал себя совершенно по-дурацки.
– Возможно, она сама нам изменяет, – предположил Серотонин.
– Ты, кажется, должен выдавать только позитивные мысли, – обрушился на него Адреналин. – Что, разреши поинтересоваться, приятного в том, что ты сейчас сказал?
– Это снимает вину с Билла.
– О! – дружно обрадовались все.
– Возможно, она беременна от другого, – предположил Феромон. – Тогда она должна быть рада, что у него тоже есть любовница.
– Эвелин ненавидит секс, – напомнил Гистамин.
– Нет, она ненавидит секс с Биллом.
– Сейчас не очень-то на это похоже, – сказал Тестостерон.
Эвелин уже опрокинула Билла на спину, поглаживая ему живот и целуя в шею.
Биллу было неспокойно. Из-за чего, сказать было сложно, может быть, из-за чувства вины, тревоги или того факта, что совсем недавно он чуть не погубил человека. Как бы то ни было, эрекция куда-то запропастилась.
Билл прильнул к соскам Эвелин. Обычно это помогало ему возбудиться. В особенности теперь, при беременности, когда ее грудь стала просто умопомрачительного размера. Когда он начал сосать, Тестостерон с омерзением воскликнул:
– Это что такое, мать вашу?
– Что? – не поняли другие.
Билл снова попробовал пососать.
– А-аааааааа! – опять вскрикнул Тестостерон. – Какая гадость!
Из сосков Эвелин сочилась жидкость, которая попала Биллу в рот. Это было молозиво. Билл замер.
– Это совершенно нормально, – пытался успокоить всех Кортизол.
– Это охрененно ненормально!!!
Билл сжался от отвращения, и член послушно последовал его примеру. Билл в отчаянии попытался пошевелить им, потом сжал ягодицы – ничего не помогало.
– Самое главное – не паниковать, – настаивал Гистамин. – В противном случае он так
– Быть может, она его поцелует, – предположил Феромон.
При этих словах Тестостерон заныл:
– Хотелось бы!
– Боже, нет! Она повернулась, – паниковал Адреналин, – сейчас она увидит, что у него все упало!
– А близняшки сказали, что ей будет особенно хотеться, чтобы ее любили и восхищались ею, – поддержал его настроение Феромон.
Билл продолжал ритмично сжимать ягодицы, несмотря на то что это не приносило никакого результата.
Эвелин наконец взглянула на его причинное место и вдруг закричала.
– Что такое? – пытался перекричать ее Адреналин.
– Что такое? – перекричал их всех Билл.
Эвелин соскочила с кровати, бросилась в ванную и стала там что-то искать. Через несколько секунд она вернулась в комнату с пинцетом в руках.
– А-аааааааааа! – зарядил Адреналин. – Я так и чувствовал, что все это было подстроено.
Эвелин наклонилась к члену Билла и при помощи пинцета осторожно отодвинула крайнюю плоть.
– А-аааааааааааа! – продолжал Адреналин.
– А-аааааааааааа! – снова перекрикнул его Билл.
– Не шевелись! – рявкнула Эвелин.
Билл повиновался, хотя Адреналин и не думал замолкать.
– И как это называется? – потребовала ответа Эвелин.
– Это не потому, что ты мне не нравишься, – начал Билл. – Дело вовсе не в том, что ты стала толстой.
– Нельзя говорить, что она толстая, идиот! – возмутился Гистамин.
– И, уж конечно, дело не в твоей беременности, – продолжал Билл, но жена его не слушала.
Она, как медсестра, держала крайнюю плоть пинцетом, оттягивая ее, и пристально разглядывала детородный орган.
– Ну, и как это называется? – повторила она.
– Мужской половой член, – невозмутимо ответил Тестостерон.
Билл, напуганный не меньше ее, посмотрел вниз.
– Почему он весь покрыт сыпью? – спросила Эвелин.
Билл долго изучал предательские гениталии, пока, наконец, не признался, залившись стыдливым румянцем:
– Не имею ни малейшего понятия.
– Сволочь, – сказал Эвелин.
Глава 16
Билл лежал на кушетке, спустив брюки и трусы. Доктор так внимательно разглядывал его пенис, что на мгновение могло показаться, что он действительно заинтересован в предмете изучения.
– Сначала он был ярко красным, даже краснее, чем сейчас. И зудел. Я уверен, что еще вчера вечером все было в порядке, – сказал Билл.