Я и мои гормоны

Винсент Пол

– Нечего валяться, идиот! Обороняйся!

Феромона окружали полные кретины. Он всегда был уверен, что в их компании именно он является оплотом здравой мысли, но теперь, когда Билл лежал ничком, он не знал, что делать. Серотонин взял краткую паузу. Ему было все труднее придавать положительную окраску происходившим событиям:

– Некоторым людям приходится выносить гораздо худшие неприятности, – наконец нашелся он. – Но мы должны радоваться, что такое с Биллом происходит нечасто.

Феромон был вне себя:

– Хозяина

запинывают до смерти, а ты предлагаешь нам полагаться на твои причитания!

– Не исключено, что Биллу нужно просто немного отдохнуть, – спокойно предложил Кортизол. – Он не очень хорошо себя чувствует. Если он хочет поправиться, ему не следует напрягаться.

– Нет! – хрипел Тестостерон. – Он должен встать и замочить ублюдка!

Билл снова постарался подняться. Ему захотелось увидеть, кто же его атаковал, но на улице было темно, и прежде чем его глаза успели привыкнуть к темноте, последовал очередной удар в живот. Билл согнулся, стараясь не упасть вновь, но успел увидеть мужчину, возвышавшегося над ним. Воинственный Тестостерон, наконец, разглядел врага:

– Убить его! – скомандовал он.

Билл затрясся от ярости Тестостерона. Изо всех сил стараясь сохранить равновесие, он встал в полный рост и оценил свои шансы. Нападавший был крупнее его – выше на полголовы и шире в плечах. Стоя вот так, Билл представлял собой боксерскую грушу для отработки ударов. Мужик снова принялся навешивать ему оплеухи, но Тестостерон был не робкого десятка:

– Дай сдачи!

Билл напряг руку, чтобы нанести удар, но его кулак попал в захват, не успев поразить неприятеля. Последовал очередной удар. Билл снова попытался ответить, в результате чего его второй кулак также был заблокирован в нескольких сантиметрах от головы соперника, который воспринял такую перемену в поведении Билла, как признак недостаточной эффективности своих действий. Билл чувствовал, что его ноги подгибаются, но Тестостерон был неумолим:

– Встать, слабак! Дерись! Замочить ублюдка!

Голова Билла стала липкой от залившей ее крови, но он продолжал бесцельно размахивать руками в темноте. После очередного удара в пах он повалился на землю, сильно стукнувшись головой об асфальт, отчего у него перед глазами поплыли какие-то расплывчатые огоньки, а уши резанули крики нападавшего. Каждый пинок тот заботливо сопровождал нравоучительной фразой.

– Что он говорит? – спросил Феромон.

– Какая разница? – задыхался Тестостерон. – Взять ублюдка!

Но даже у него теперь отпало желание продолжать неравный бой.

В ушах у Билла звенело, но неожиданно до него дошел смысл слов незнакомца.

– Вот тебе, вот тебе – кричал он, – за то, что ты сделал с моей подружкой!

Билл попытался открыть глаза и рассмотреть лицо бандита, но тот уже скрылся в темноте.

– Мы можем хотя бы помочь ему вырубиться? – спросил Феромон.

Прежде чем он договорил, Билл отключился.

Глава 17

Единственным,

кто выиграл от драки, оказался Гистамин, потому что член Билла так и не дождался повторного нанесения антигистаминной мази.

Когда Гистамин пришел в себя, ему было что обсудить с коллегами.

– Замочить? – донимал он Тестостерона. – Билл лежит в луже собственной крови, а ты советуешь ему убить нападающего! Убить чем? Оглушить его одним из обломков своих костей? Парень, который его уделал, был как минимум в два раза крупнее и в четыре раза сильнее Билла, насилие для него – что для тебя родная речь. Он кулаками разговаривает!

– Я говорил Тестостерону, что Билл должен просто расслабиться, – заметил Кортизол, но тут же оказался следующей жертвой нападок Гистамина.

– Нет, ты говорил, что он должен был передохнуть. Отдохнуть? Человек дерется не на жизнь, а на смерть, а ты советуешь ему отдохнуть.

Феромон хихикнул.

– Не могу понять, отчего ты такой веселый, Феромон. Твой вклад, насколько я помню, заключался в том, что ты дождался, пока Билла доставят в травмопункт, а потом, когда нам стали переливать кровь, начал строить глазки медсестре.

Феромон не думал, что ему было чего стыдиться:

– Она была такая сексапильная. Этот ее халатик…

– Билл помирает, а ты устраиваешь ему эрекцию!

– Остынь!

– Это я устроил ему стояк, – признался Тестостерон, который любил, когда его хвалили за усердие.

– И вместо того чтобы заставить его убежать, как сделал бы любой здравомыслящий человек, вы оправили его прямиком в больницу. Бедняга теперь лежит под капельницей, подключенный к каким-то мешкам и куче цифровых устройств, которым самое место в Центре космических полетов.

– К мешку, – поправил Феромон, – только к одному мешку.

– А что значит «цифровой»? – спросил Кортизол. – Все употребляют это слово, но хоть кто-нибудь знает, что оно означает?

– Это значит, что ему для работы нужны цифры, – объяснил Тестостерон.

– Звучит как-то не слишком современно, – вклинился вдруг Адреналин. – Я думал, что все цифровое – последний писк.

– Добро пожаловать домой, приятель, – приветствовал его Гистамин.

– Похоже, они позабыли и про его сердечные препараты.

– Прекрасно, теперь нужно немного понизить давление, и врачи поставят неправильный диагноз.

Билл не знал, сколько он уже пролежал в палате, пока не заметил, что рядом с ним сидит Эвелин.

– Привет, – сказал он, попытавшись повернуть голову в ее сторону.

Сразу же выяснилось, что это было очень болезненно. Он попробовал повернуть голову влево, и это ему удалось, но когда он захотел снова лечь ровно, то понял, что шею заклинило. Билл сам приговорил себя к созерцанию стены в течение следующих нескольких дней.