Я и Тёмка
Шрифт:
Вот что творит!
– И правильно делает! – воскликнула я. – Ты что, не понимаешь? Это он так от тебя защищается!
– Я на него ночью не нападаю!
– Ты бы ещё ночью на него нападал! Это же ты сам его заставляешь так себя вести. Он видит в тебе постоянную угрозу. Сам виноват.
– Я виноват?
– А кто? Он что, с самого рождения себя так вёл? Нет! Ты всё время на него нападаешь. Пугаешь его! Да ещё и больно делаешь! Как же ему ещё от тебя защищаться? Он же маме твоей пожаловаться не может!
Тут Андрей задумался.
– Не с рождения, это точно.
– Не сомневаюсь. На тебя золотые рыбки стали бы кидаться,
– Ну, даже если и так, – почесав затылок, ответил Андрей. – Всё равно, охота – это интересно. Я ведь его не переделаю теперь.
– Тогда не забудь купить себе каску и водолазный костюм, – зло сказала я.
– Это зачем?
– Это затем, чтобы однажды ночью он не вцепился тебе в горло – знаешь, тут такая жилка пульсирует. А то не дождётся, когда упадёт твоя рука с кровати.
Андрей с ужасом на меня уставился.
Больше Мишку я не видела. И только потом узнала, что по просьбе Андрея баба Валя отдала кота своей племяннице.
Неудачный матч
Летом мы гоняем футбол. Все мальчишки и я. Меня вечно ставят на ворота. Это ужасно скучно, потому что хочется побегать. А я уныло наблюдаю за тем, как бегают другие, и зеваю. Но после одного случая я стою на воротах с удовольствием.
Было очень жарко. Так жарко, что не хотелось даже разговаривать. Мы сидели под яблоней на траве и смотрели сквозь листья на небо. Ранетки ещё были зелёные-презелёные, хотя мы на всякий случай уже их перепробовали на всех деревьях.
– Что-то ничего не делал, а сил нет, – сказал Андрей.
– Я такая же…
– И ничего делать не хочется.
– Какое «делать»! Вставать не хочется.
Так мы вяло перекидывались словами, пока на улицу не вышел Серёжка Шуклецов. Он в нашем дворе не живёт, здесь его бабушка и дедушка живут. Его к ним иногда мама привозит.
– Что делаете? – спросил он.
– Лежим, – отвечаю.
– А давай в футбол поиграем? – предложил Серёжка.
Я посмотрела на него сердито:
– У тебя есть силы бегать? У меня нет.
– А тебе никто не предлагал, – безобидно ответил Сергей.
Тут Андрей голову приподнял и говорит:
– Да она лучше тебя играет. Как это «не предлагал»?
– Как – лучше?
– Да ей фиг гол забьешь! Вот как лучше. Прыгает, как кошка.
Мне так приятно стало! Оказывается, меня не просто так ставили на ворота, а ценили. Ну, ещё бы: три года в спортивной гимнастике, брусья, сальто на брёвнах, прыжки через козла даром не прошли… Я действительно падать умею и не боюсь. Тут Димка с Котькой во двор вышли – и сразу к нам.
– Чего делаете? – спрашивает Котька.
– Болтаем, – отвечает Андрей.
– Я вот в футбол играть предложил, – напомнил Серёжка.
– В такую жару… – протянул Димка.
– Ну и что? Мне настоящий футбольный мяч купили, надо же в него поиграть когда-нибудь? А в моём дворе нормальных ребят нет.
– Все психи? – съязвила я.
– Нет, зачем, – не понял шутки Сергей. – Друзей там нет: то сильно маленькие, то сильно большие, а таких по возрасту, как я, там не водится.
Пока мы говорили, Яшка вышел, за ним Славик с каким-то другом, Шуриком, что ли.
– Ну, если настоящий мяч, тащи, посмотрим, – сказал Димка.
Серёжка убежал домой и быстро вернулся с мячом.
– Будем играть? – спросил Андрей.
– Давайте попробуем, – ответил Димка.
Меня
Начали, как всегда, по Димкиному свистку. И так втянулись, что забыли о жаре! Даже мне работы хватало, потому что по моим воротам били, не переставая.
– Эй, – кричу я Котьке с Андреем, – вы чего, как сонные мухи! Меня тут обстреляли совсем, а вы возле чужих ворот носа не кажете. Что вы тут трётесь возле меня? Я и без вас справлюсь!
Ну, вроде стали и они по воротам противника лупить. Димка, правда, никогда сильно по мне не бил, он хитро бил. Подбежит со всех ног к моим воротам да встанет, как вкопанный – только пыль из-под ног; потом посмотрит, где я в воротах стою, и пнёт. То в угол, то над головой. Я в последнюю секунду его мяч могу поймать. А мячи остальных просчитать не так сложно. Вот несётся со всех ног Славик: глаза вправо скосил и уже ногу вправо занёс. Спрашивается, куда будет бить? Правильно. В правый угол. А вот Димкины мячи часто пропускаю. Я поняла, что дело не в силе, а в умении. Димка вообще здорово играет. На него насели и Андрей, и Котька, а Димка ведёт себе мяч, и всё! Крутится на месте, попинывает его, бежит за ним, резко тормозит, подпрыгивает, перебивает с ноги на ногу, а Андрей и Котька ничего сделать не могут. И главное, никого не толкает, всё у него плавно и аккуратно. Андрей играет по-своему: он может и головой толкнуть, и локтём, и вообще… сам себя не помнит. Сегодня был в ударе Котька. Он не только забрал мяч у Сергея, но и со всей силы пнул по воротам противника. И попал! ГОЛ!!!
Ну, гол и гол. Только Сергей вдруг как рассердится! Как давай толкаться и пинаться! А тут Андрей второй гол в их ворота забил! Димка кричит:
– Надо собраться! Так мы им «всухую» продуем!
А играем мы всегда не на время, а до пяти голов. Ну, так сложилось, что у нас свои правила. Если по времени играть, то у нас в воротах и 20, и 30 мячей будет. Да и тяжело нам по сорок пять минут бегать.
Тут мяч к Серёге попал, Андрей стал его выбивать, а Сергей возьми его да оттолкни! Да с такой силой толкнул, что Андрей на ногах не устоял и упал. И как-то неудачно упал. Падал на бок, руку вывернул и на неё сел. Упал и лежит! Мы все про игру забыли, побежали к нему. Андрей голову поднимает, а у него лицо белое и чёрные круги под глазами. Смотрю, глаза блестят. Так блестят, словно стеклянные. Поднимается он, держит правой рукой левую, а та висит, словно неживая… Такое странное зрелище, болтается рука! А на предплечье тёмная широкая полоса красного цвета. Димка кричит:
– Это перелом! У меня так в том году было. Пошли домой, я тебя отведу.
Андрей идёт, шатается, а рука прямо на глазах становится шире и шире. Первый раз я видела, чтобы человек так шатался… Димка рядом с Андреем идёт, а я перед ними.
– Ты как, – спрашиваю, – как ты?
Андрей идёт и не отвечает. А лицо такое, словно он меня не слышит. Смотрю, по его щеке слеза ползёт: я раньше никогда не видела, чтобы он плакал, поэтому не на шутку испугалась.
– Тише ты, – говорит Димка, – не до тебя ему сейчас.