Я иду искать. История первая
Шрифт:
Перунов день. Рябиновая ночь папоротника, волшебного алого цветка. Ночь молодых, ночь дружбы и любви.
Лучшая ночь в году — светлая ночь, и не только потому, что белая...
... Олег ушёл в самый разгар веселья, потому что у него с начала праздника не было настроения. Нога вела себя нормально — ни одна больница на Земле не могла бы дать такого эффекта, как кусок льняной ткани, смоченный чудо-бальзамом из желчи снежищ. Вот просто надоели ему шум, вопли, музыка. Всё надоело.
Он разминулся с парой-тройкой весёлых компаний, искавших разноплановых приключений в рощицах
Тут всегда дул ветер. Сегодня — из глубины материка в спину, резкий, влажный и ровный, какого не было внизу... Олег, прислушиваясь к его свисту в соснах, к немолчному грохоту водопада, неспешно шёл по гранитной, влажной от брызг скале, трогая ладонью смолистые, шершавые стволы. Вспомнился дуб около Ярмарочной Долины. Йерикка тогда, кажется, говорил, что и сосна — подходящее дерево. Попробовать, что ли? Да нет, от его тоски любая самая прочная засохнет.
Он крепко хлопнул ладонью по стволу, мимо которого проходил — и получил шишкой по голове.
Это его рассмешило. Потирая голову и улыбаясь, Олег вспомнил анекдот — про мужика, который увидел на улице колодец и, подойдя к нему, крикнул: «А!» — «Б!» — ответили из колодца. Мужик удивился и сказал: «В!» — «Г!» — гаркнули снизу. «Ни фига себе,» — пробормотал мужик. «А ты как думал?» — был ответ.
— А ты как думал? — спросил себя Олег, подняв шишку и точным броском отправляя её по камням — она запрыгала, сухо щёлкая, словно засмеялся кто-то маленький и злобный.
Олег, не глядя, сел, нащупав рукой камень. Повторил:
— А ты как думал? — и умолк, сделавшись частью окружающего его мира.
Но надолго погрузиться в нирвану не получилось, потому что почудился взгляд в спину. Олег выждал несколько секунд и обернулся.
Бор просматривался насквозь, а белая ночь северного лета была не темнее дня. Но сзади — пусто... Мальчик передёрнул плечами и решил вернуться — начинала уже чудиться всякая ересь.
— Чудесится и чудесится, — вспомнил он слова Алисы в Стране Чудес, поднимаясь на ноги и отряхивая джинсы — сзади они были мокрые. Звонкий, весёлый смех был ему ответом. Из-за большого валуна ловко поднялась девушка — и встала, уперев руку в бок и склонив голову к плечу. Олег узнал её сразу:
— Бранка!
Она кивнула и взмахнула рукой — одетая во всё новенькое, в накинутом на одно плечо плаще. Когда Бранка, продолжая улыбаться, пошла навстречу мальчику, Олегу показалось, что она парит в воздухе — так быстро и легко она ступала.
— Испугался? — чуточку насмешливо спросила она, садясь на камень.
Олег оперся ладонью о ствол дерева.
— Я почувствовал, что тут кто-то есть... А как ты здесь?
— Я шла за тобой, — призналась Бранка. Вроде бы смущённо, а вот глаза из-под волос сверкнули лукаво. — Ты не сердишься?
— Нет, — пожал плечами Олег, — дороги никому не заказаны.
Бранка посмотрела уже немного сердито:
— А что
— Вообще-то похоже, — возразил Олег. — И не скучно мне стало, а так... взгрустнулось.
— За дом? — понимающе спросила Бранка, глядя снизу вверх на рослого, прямо стоящего Олега.
— По дому? — переспросил Олег. — Может быть... не знаю... Послушай, идём погуляем у водопада? Если уж тебе меня жалко...
— А пойдём, — Бранка легко поднялась на ноги.
Они медленно и молча пошли, петляя между сосен. Бранка жевала сосновую иголочку и не спешила заводить разговор. Олег подумал, что она — редкое исключение, почти не расспрашивала его, как живут на Земле. Может быть, потому что её и так с ним... хорошо? Эта мысль была тёплой и радостной.
— Котёл Мораны, — Бранка вдруг ловко прыгнула на большой камень, протянула руку. — Гляди, Вольг.
Олег встал с ней рядом. Водопад ревел совсем близко, воздух был перенасыщен влагой. Пена, похожая на взбитые сливки, кипела далеко внизу, под медленным, тяжёлым падением многотонных тёмных струй. Ещё дальше лежало Логово.
— Нас оттуда, наверное, видят! — перекрикивая водопад, сказал Олег.
— Ну и беды? — Бранка нагнулась над водой, и мальчишка схватил её за плечо. — Ты что? Не упаду, Вольг.
— Отвечай потом за тебя, — смущённо сказал Олег, не выпуская её плеча. Бранка смотрела ему прямо в глаза:
— Синьцы посадишь.
— Извини. — не отводя взгляда и не отпуская её, ответил Олег.
— Пустое...
— Бранка, — позвал её Олег, словно она уходила. — Сегодня ночь, когда можно найти папоротник.
— Да, — шевельнулись её губы.
— Если бы я его нашёл — я бы пожелал одного. Чтобы ты всегда была со мной, Бранка.
— И я, — произнесли губы, — и я так же, Вольг.
— Иди ко мне, — попросил Олег. И потянул к себе эти лучистые глаза, эти полураскрытые губы, это огромное счастье — не думая уже ни о чём и ничего вокруг не замечая...
... Не заметили они и Йерикку, который, появившись у крайней сосны, споткнулся и несколько мгновений стоял неподвижно, глядя на своего друга и девушку второго своего друга. А потом, круто повернувшись, пошёл вглубь сосняка, где долго, выхаркивая ругательства на нескольких языках, рубил кусты, пока особо прочный стволик молодой сосёнки не вышиб серебристое лезвие у него из ладони, вывернув кисть. Тогда, плюнув, Йерикка рухнул на камень и, свесив руки между колен, застыл. Кисть опухала и болела, но парень очень мало ощущал это...
... Олег вернулся в город утром. В нижнем этаже заведения Славны, куда он направился сразу же, сидели несколько стариков из ранних пташек, да за двумя сдвинутыми столами тихо бушевала до предела загулявшая молодёжная компания. Олега заметили, замахали руками, за-голосили. Он махнул в ответ, взял с прилавка кружку с пивом, мясо с чесноком, хлеб и подсел к столам.
— Разошлись почти все? — осведомился он. Рван кивнул:
— Остатние гуляют.
Похоже было, что он несколько косой — то ли от хмельного, то ли от ночи. Остальные выглядели так же — весёлые, с блестящими глазами, шумные.