Я иду искать. История вторая

Верещагин Олег Николаевич

...Через полчаса мальчик, негромко посвистывая, сидел у небольшого костерка, скрестив ноги, и нанизывал грибы на гибкий прут. На автоматном шомполе над огнем жарился выпотрошенный, ободранный и обезглавленный лем­минг. Рядом (неэстетичное соседство!) сушились куты и носки.

Поворачивая над костром импровизированный вертел, Олег напевал при­шедшие в голову строчки:

— Авгу-авгу-авгу-августин, Августин, Августин... — дальше он не помнил по-русски и добавлял невесть как и откуда запавшие в память слова: — Аллес ист хин! [24] — чего, конечно, не было в песне Леонтьева. Потом начинал сначала. Настроение было неплохое.

По расчетам, до Тенистого оставалось верст пятнадцать, не боль­ше. Их можно прошагать до полуночи, если не медлить с выходом. Несоленое мясо и несоленые грибы могли бы показаться отвратительными, но Олег не обращал на это внимания. Обжигаясь, он ел лемминга, ловко срезая мясо камасом у самых губ и тем же камасом подкалывая поджаристые дымящиеся гри­бочки, выложенный на плоский камень.

24

 Все прошло! (нем.)

Куты еще не высохли, и Олег, наевшись, решил побродить по крепости. Прихватив наган и все тот же камас, он выбрался из пещерки...

...Развалины казались не просто пустыми и тихими, но еще и затаив­шимися. Над щербатыми провалами древних арок сохранились суровые барель­ефы — чьи-то лица в низко надвинутых пернатых, неславянских шлемах смо­трели на мальчишку внимательно и холодно. Тут и там вились по камням дли­нные спирали с закорючками и значками над и под ними — не кириллица, не глаголица, не линейный алфавит данванов. Если водить по ним глазами долго, начинал слышаться металлический лязг, то ли предупреждающий то ли угрожающий: так лязгают мечи ночной стражи у ворот города... Олег трогал эти камни рукой, проводя осторожно пальцами по глубоко врезанным буквам. Нет, тут жили не славяне. Может быть, арии — в незапамятные времена? Но они вроде бы совсем дикие... Даже про их письменность Олег ничего не слышал.

В середине развалин практически сохранилась башня — похожая на ко­нус с отсеченной, плоской верхушкой, сложенная из красного гранита. С запа­да стену порезала узкая — одному человеку впритирку пройти — лестница с высокими, вытертыми ступенями. Она казалась врезана глубоко в стену — Ол­ег шел, словно в ущелье и лишь поднявшись наверх, понял, что башня эта — просто облицованный плитами удачный холм. Наверху образовывался как бы дворик, выложенный квадратными плитками белого цвета, порядком выветрив­шимися, но плотно подогнанными. Верхний ряд облицовки, неравномерно высту­пая над срезом холма, образовывал стену — по грудь Олегу — с зубцами вы­ше его головы. В центре дворика в бассейн из трубки в виде разинутого птичьего клюва лилась струйкой вода.

Едва Олег ступил на плитки дворика, как сразу ощутил, что они теплые. Ноги у мальчишки успели застыть — земля и камни были сырые и холодные — а тут... Подойдя к бассейну, Олег коснулся рукой воды и охнул изумленно. Вода была горячей!

Олег сообразил, что где-то под землей находится горячее озеро, как на Камчатке. И строители этой крепости — вот мастера! — воспользовались природным фокусом, чтобы создать тут, в северном краю, паровое отопление! Ведь не для обогрева же этой площадки использовалась горячая вода! Наве­рняка так в крепости отапливались все помещения!

Бассейн оказался проточным. Олег какое-то время посматривал с сом­нением то на солнце, то на пейзаж вокруг. Отсюда он различал на востоке пятно рощи у берега Тенистого. Но соблазн был слишком велик. Сбегав в свою пещерку, он принес сюда, наверх, оружие, обувь, носки, плащ, Еще недавно он вдобавок залил бы «естественно-пионерским» способом костерок, но сейчас решил не трогать младшего брата Солнца-Дажьбога — пусть горит...

Раздевшись догола, мальчишка выстирал всю одежду,

пользуясь глиной вместо мыла. Пока он раскладывал барахло на теплых плитах, в бассейне скопилась чистая вода. Олег присел на край и, вытянув ногу, «булькнул». Горя­чая, конечно... даже очень. Но так хотелось вымыться в воде, в настоящей ванне, без оглядки на опасность...

— В конце концов — раки в кипятке варятся, а им по фигу, — не совсем по­нятно сказал Олег в пространство и, выдохнув, бухнулся в бассейн. Издав ко­роткий вопль, он в ту же секунду попытался выпрыгнуть, но удержался. Ее ли кто и слышал этот вопль — он уже вовсю бежит сейчас прочь от развалин.

И почти сразу Олег разулыбался, глаза стали сонными, привалившись затылком к камням, он удобней устроился на дне бассейна. Журчание падающей струйки успокаивало и. снимало напряжение. Вода уже не казалась горячей, она приятно ласкала. Крепость — точнее, ее остатки — больше не таила су­ровых загадок, Олег словно вернулся домой, где все понятно и привычно, а слово «автомат» чаще означает ящик с деньгами, продуктами или играми, чем оружие...

Олег неплохо выспался и потому не уснул сейчас. Но обалдел от наслаждения — это точно. Лежал в бассейне, не шевелясь, прикрыв глаза и слегка улыбаясь. Он слишком устал, чтобы сразу отказаться от такого счастья.

Когда же он все-таки открыл глаза — то увидел направленный ему в лоб ствол.

* * *

Ствол принадлежал тяжелому десятизарядному полуавтоматическому карабину «Тигр» калибра 9,3х53 мм. А «тигр» принадлежал в свою очередь сидяще­му на противоположном конце бассейна человеку, одетому в пятнисто-маски­ровочный костюм и горские куты. На ремне висели длинный нож, подсумок, фляжка и незнакомый Олегу револьвер в открытой кобуре. Человек устроил­ся на краю бассейна по-хозяйски, положив ствол своей пушки на колено.

Со ствола Олег перевел глаза на лицо. Наверное, с первого взгляда такое лицо могло внушить симпатии — обветренное, юное, с решительными си­ними глазами и гривой русых, мягких волос. Но Олег приобрел достаточно опыта, чтобы убедиться — такие лица с равным успехом могут принадлежать и другу и врагу. И если это враг — он опасен втройне...

Ругать себя было бесполезно. Хотя, конечно, за такой просчет следовало самому себе оторвать к хренам пустую башку. Размечтался, козел! Бросаться из воды через весь бассейн или нырять тоже было бесполезно... Очевидно, парень достаточно опытен — и проследил эти варианты, потому что лениво предупредил на городском диалекте:

— Не прыгай. Я еще пока не понял, кто ты такой. И не хочу ошибиться. Ты, ду­маю, тоже не хочешь, чтобы я ошибся?

— Убери винтовку, — ответил Олег сквозь зубы. Парень рассмеялся:

— Я же сказал — я не хочу ошибиться! Ни в какую сторону... Ты кто?

— Я забыл документы в столе дома.

Парень чуть выгнулся, рассматривая одежду и оружие, лежащие на пли­тах;

— Горожанин, воюешь за горцев?

Прямой ответ в такой ситуации сулил выигрыш и проигрыш 50/50. Если это хобайн — то Олег покойник. Если нет — повезло. Отпираться же от ору­жия и барахла не имело смысла.

— Да, — честно ответил Олег. И невольно вновь перевел глаза на ствол, по­тому что в ответ на эти слова мог раздаться выстрел. На таком расстоянии мощная пуля разнесет ему голову в брызги и глубоко уйдет в камень... И это будет логической, хотя и обидной платой за идиотизм.

Но, по крайней мере, боли он не ощутит. Что ж... Олег твёрдо перевёл взгляд в глаза парню.

Ствол поднялся. В голосе парня прозвучало нечто вроде извинения:

— Прости. Но представь себе — ты приходишь домой, а в твоей ванне разлег­ся невесть кто...