Я – инквизитор
Шрифт:
— Я все помню, — сказал Андрей. — Завтра приеду. Если что — телефон есть.
— Ладно уж, — проворчал Игорь Саввич. — Обойдемся.
— Наташа, — проговорил Ласковин. — Тебе пошел бы камин.
— Я думаю! — Девушка засмеялась. Волосы у нее на затылке были мягкими, как кроличья шерстка.
— Андрей! Ты меня… м-м-м… беспокоишь! — предупредила полушутя.
Голова ее лежала на коленях Ласковина, узкая ладошка медленно двигалась влево-вправо над огнем свечки.
— Я думаю, ты — реликт! — сказал
— Договорились!
Наташа повернула голову: в каждом зрачке по отраженному огненному язычку.
— Ты и будешь меня охранять! — сказала она. — Ты теперь не у дел! А должен с кем-нибудь сражаться. Или за кого-нибудь!
Шутка, слишком похожая на правду.
— Слушай, — произнес Ласковин, — возьми в мае отпуск! Можешь?
— Могу. А зачем?
— Отвезу тебя в сказочный город! В город красных крыш, танцующих кукол и хрустальных замков!
— Давай, — промурлыкала Наташа и потерлась ухом о его руку. — А он где?
— Далеко! — тожественно произнес Андрей. — Но мы полетим туда, и ты будешь пить кофе по-венски, а лебеди будут класть на твои колени красноклювые головы!
— Как красиво! — прошептала Наташа, закрывая глаза. — Я все вижу! Я вижу замок на холме. И мельницу… Там есть мельница?
— Есть, — ответил Андрей. — Там есть мельница, и ратуша с волшебными часами, и узкие улочки, и музыканты, играющие перед собором…
— Ты все придумал? — прошептала Наташа. — Да?
— Нет, — ответил Андрей. — Ты же знаешь, у меня небогатая фантазия. Я ведь не поэт, я всего только телохранитель в отставке. Но я отвезу тебя в Прагу! Ты мне веришь?
— Да! — вздохнула Наташа. — Ты удивительный!
Она вслепую потянулась к его лицу, провела пальцами по подбородку, щеке…
— Ты ошибаешься! — Она чувствовала пальцами: он улыбается. — Ты ошибаешься: я обыкновенный! Самый обыкновенный!
Наташа открыла глаза, и лицо ее переменилось. Так меняется бабочка, вдруг распахнувшая крылья. Или — когда расходится лед, открывая темное и бездонное зеркало глубины.
— Я хочу видеть твои сны! — произнесла она. — Я хочу знать, почему ты — такой!
— Ты узнаешь, — тихо сказал Андрей, прижимая к губам ее теплую ладонь. — Ты узнаешь. Может быть, раньше, чем я сам.
Тени бродили вокруг них, и тьма казалась гуще, чем на самом деле.
«Чего я страшусь? — подумал Андрей. — Ведь все уже кончилось?»
Глава двадцать шестая
— Да не гони ты так! — сказал Пете отец Егорий. — Успеем! День-то какой чудесный, настоящая весна началась!
И прижмурился от бьющего в окно солнца.
— Неделька — и листья проклюнутся, — проговорил он с удовольствием. — Весна! Вот, Андрюша, и первый тебе подарок ко дню рожденья!
— Сколько
— Тридцатник.
— Большое дело! — Человек-глыба подмигнул Андрею в зеркальце над лобовым стеклом. — С меня презент!
— Смотри-ка, — сказал отец Егорий. — Лед сошел. Как быстро, однако!
— Еще с Ладоги пойдет, — пробасил Сарычев. — Весна, весна… Вам-то хорошо, а мне огород копать!
— Да ты, никак, дачник? — рассмеялся отец Егорий.
— Кабы я! А то жена. И теща. А я — так. Рабочая сила! — Повел тяжелыми плечами. — Однако, как потеплеет, — милости прошу! Не близко, под Выборгом, зато места, лес!..
— Непременно выберемся! — сказал Игорь Саввич. — Степаныч уху сварит. Озеро-то у вас есть?
— А как же! И озеро, и рыбка, и птица кое-какая. Собачку возьмем, слышь, Андрюха, поучу тебя из дробовика стрелять, как?
— Почему нет?
— А скажи, именинник, невеста у тебя красивая?
— Сам увидишь! — сказал Ласковин. — Если будешь на дорогу смотреть!
— Я вас и с закрытыми глазами довезу! — ухмыльнулся Сарычев. — Это ведь — машина. Не та коробка на роликах, какую ты купил!
— Любопытно и мне на твою девушку взглянуть, — заметил отец Егорий. — А то, может, и повенчаю вас, а?
— Если будем венчаться, так только у вас! — сказал Андрей. — А как же иначе?
— Значит, так, — сказал Петя. — Сейчас мы заезжаем за Андреевой невестой и едем к нам, так? Потом я забираю Григория Степаныча из консульства и везу в банк. То есть вернемся мы никак не раньше шести…
— Да возвращайся когда хочешь! — засмеялся Андрей. — Там такой стол затевается, что и за неделю не управиться!
— Грешники вы! — безгневно произнес отец Егорий. — Великий пост! Эх!
— Отец Егорий! — воскликнул Сарычев. — Тридцать лет человеку! Можно сказать, с юностью прощается! Праздник!
— Ну да, — усмехнулся отец Егорий. — Мне вот как шестьдесят будет — тоже банкет закачу! Встреча со старостью!
Все трое засмеялись.
Бомба упала на асфальт примерно в десяти метрах перед ними. Андрей, хоть и увидел летящий предмет, не понял сразу, что это. Но Сарычев понял — и до отказа вдавил в пол педаль тормоза, одновременно выворачивая руль влево.
Дико завизжали покрышки, машину занесло, идущая следом машина ударила «Волгу» в левое заднее крыло, развернув ее против движения, отскочила вправо и врезалась в припаркованный у тротуара автобус. Именно из-за него, как из-за прикрытия, была брошена эта самодельная бомба: брусок взрывчатки с трехсекундным взрывателем, неуклюжая конструкция, скрепленная синей изоляционной лентой. Неуклюжая, но абсолютно смертоносная, если, как то замыслил убийца, взорвалась бы под днищем наехавшей «Волги».