Я, капибара и божественный тотализатор
Шрифт:
— Высшие и низшие боги, на какую глупость я расходую резерв? — буркнул Каперс, едва последний стебелек гордо встал по стойке «смирно».
А я, не сдержав эмоций, встала на колени и крепко обняла хранителя за шею.
— Арина? Что ты делаешь?! — дернулся он, но я удержала.
— Спасибо тебе, — поблагодарила искренне, зарываясь пальцами в жесткую шерсть.
— Брось, это несложно.
— Да, но ты не обязан был помогать.
— Дурочка, еще не поняла? — по-доброму ухмыльнулся хранитель, отстраняясь. —
«И шанс на прощение», — добавил внутренний голос, который я поспешно заткнула.
— Спасибо, — повторила я, заглядывая в черные глаза капибара. — И… прости, что хотела отдать тебя Фиарин.
— Коготь рассказал, как ты пыталась меня спасти. Даже неожиданно, — не сдержал он язвительного комментария. — Но, если серьезно, хватит извиняться. Тебе не за что просить прощения — ты ведь не тащила меня волоком на эшафот. Ох, Арин, вот только не надо смотреть таким побитым взглядом!
Каперс несильно боднул меня в плечо.
— Ну что мне сказать? Что за все тотализаторы я такого насмотрелся, что ты со своим «коварным планом» рядом не стояла? Что я специально не остановился? Или ты надеешься, что я тоже начну извиняться? Не дождешься! Я знаю, что и почему делаю. А на чужое мнение или осуждение мне плевать. Ты — моя подопечная. Моя! И как сказал Коготь, мы стоим друг друга. Оба гордецы, упрямцы и редко можем держать сарказм при себе. Так и оставайся такой! Не нужно превращаться в дрожащую кайатиру… Меня это бесит.
Я широко улыбнулась и кивнула.
— Ладно, пошли уже, — вздохнул Каперс и зашагал к дому. — Завтра снова подъем на рассвете, не вздумай проспать. Будить буду с особой жестокостью!
Я рассмеялась.
— Договорились, утренний тиран! Тогда спокойной ночи?
— Спокойной ночи, Ариш, — улыбнулся Каперс.
Я проснулась рано, как и всегда на Айгеросе. Сладко потянулась и замерла, до конца не веря происходящему. Вокруг было тихо: никто не орал над ухом, не кусал меня за ногу, не нудел на одной ноте…
Сегодня что, праздник?
Я с сомнением огляделась. На прикроватной тумбочке нашлась фарфоровая чашка, полная чаиры. Именно ее аромат и разбудил меня. Мягко и ненавязчиво.
Точно праздник! Других объяснений происходящему у меня попросту нет.
Спустив ноги с кровати, я придвинула к себе чашку и с удовольствием сделала первый глоток. Бодрящий, он пронесся по моему телу, словно маленькая доза адреналина.
Верно говорят: все познается в сравнении. В моей земной жизни утренний кофе был рутиной. Традицией. Привычкой. Тем, без чего не начинался ни один день. Здесь же, лишившись его, я заново оценила, какое же это счастье — просыпаться от насыщенного аромата любимого напитка.
Однако на чаире сюрпризы не закончились. Второй ждал меня на кресле: брюки, которые
Хм, судя по всему, сегодня не просто праздник, а долгожданное всеайгеровское гуляние!
Быстро одевшись, я закопалась в мешок и выудила оттуда расческу. Привела волосы в порядок, заплела тугую косу и выскочила в коридор. Оттуда, перепрыгивая через ступеньку, спустилась по лестнице и вышла на кухню.
— Птенчик, да ты светишься, — с улыбкой заметил Коготь, едва я переступила порог. — Сон хороший приснился?
— Лучше! Утро выдалось замечательное. И все благодаря вам.
— Мне?!
— Ага, — я уверенно кивнула. Глупо полагать, что внезапные чудеса случились благодаря Каперсу. — Большое спасибо за чаиру и чистые вещи!
Я опустилась на свободное место сбоку от хозяина дома.
— Э-э, — он мельком глянул на капибара и снова повернулся ко мне. — Не за что, птенчик. Рад, что ты оценила.
— Ты, конечно, можешь потратить утро на благодарности, — в привычной надменной манере выдал Каперс, — но мы скоро пойдем дальше, и лишь от тебя зависит, отправишься ты в путь сытой или голодной. Я бы на твоем месте уже приступил к завтраку.
— Есть, ше-е-еф!
Я наполнила тарелку вязкой голубоватой кашей. Настроение было распрекрасным, и портить его препирательствами с хранителем не хотелось. Да и о чем спорить? Каперс прав: завтрак сам себя не съест!
Кстати, о завтраке и Каперсе.
— А ты сам есть не собираешься? Или… — я нахмурилась, — ты стесняешься?
— Чего? — не понял он.
— Кушать в нашем присутствии. Лапками ведь столовые приборы не удержишь, да и вообще капибары питаются корешками, корой, клубнями…
Громкий смех Когтя прервал мои старательные попытки вспомнить подробности жизни водосвинок.
— Арина, — вздохнул Каперс, — я ведь объяснял уже, что тело капибары — лишь образ. Поверь, корой я точно не питаюсь.
— Ладно, пусть так. Но тогда почему ты уже который день не ешь? Вот только не говори, что худеешь — не поверю.
Каперс хмыкнул.
— Тебя так сильно это беспокоит?
Я кивнула и поспешила добавить:
— Про то, что мы — люди — прожорливы, я помню. Но все же любому живому существу нужно питаться. Хоть иногда.
— Расслабься, маленькая намира, — тепло улыбнулся хозяин дома. — Он позавтракал незадолго до того, как ты спустилась.
Каперс наградил его недовольным взглядом, но Коготь не смутился.
— Сам виноват. Не строил бы из этого тайны, девочка бы не переживала по пустякам.
— Девочке надо беспокоиться о себе, а не обо мне.
Слушать о себе в третьем лице я не люблю, но сейчас почти не обратила на это внимания. Гораздо больше заинтересовало другое:
— То есть ты стесняешься именно меня?