Я клянусь тебе в вечной верности
Шрифт:
– Почему ты говоришь на мальтийском? – искоса глядя на меня, спросила вдруг богиня, хмурясь. И тут же добавила: – Ты мальтиец? – и её глаза снова расширились.
Я кивнул, не в силах справиться с голосом. Почти детское счастье: она, богиня, со мной разговаривает!
– То есть мы в Мальтии, – пробормотала богиня на высоком мальтийском.
– А разве не на Небесах? – выдохнул я. И, снова завладев её взглядом, добавил, чувствуя, что краснею: – Или… ну… в бездне?
Богиня моргнула. Озадаченно посмотрела почему-то
– А он точно уже очнулся?
Волк шумно вдохнул и отрывисто, по-человечьи, кивнул.
Ничего себе! То есть всё-таки демон?
– Нет, волк не… – богиня запнулась. – Я имела в виду: не бойся, он тебя не тронет.
– Я не боюсь, – пробормотал я, вздрогнув, когда человековолк ткнулся мне под руку.
Богиня хихикнула и спокойно схватила демона за холку.
– Волк, хватит! Оставь его. Иди с конём разберись, – и, обращаясь уже ко мне, добавила: – Конь у тебя очень недоверчивый. Он уверен, что я тебя в печи поджарю и съем. Смешной, – и улыбнулась, красавица.
– Конь?.. – пробормотал я, глядя на её улыбку.
Богиня кивнула. Окинула меня внимательным взглядом.
– Ты можешь встать? Уже должен. Я попыталась тебя подлечить, но я не целитель. Может, попробуешь?
Я непонимающе смотрел на её протянутую руку, пока богиня не выдержала, схватила меня сама, толкая на себя.
И вот тут я ясно понял, что не Небеса это и не бездна и что я вообще не умер. Потому что так болеть может только живое.
– Тише… тише, – шептала богиня, укладывая меня обратно на скамью. – Рано ещё, извини. Я виновата, прости. Но ты хотя бы в себя пришёл. Вчера твоя лихорадка сильно меня напугала… Вот, выпей. Тебе должно стать легче.
Отвар был горький ужасно, но, глядя в её синие глаза, я бы и уксус выпил и не поморщился.
В голове почти сразу прояснилось.
– Меня зовут Элиза, – улыбнулась богиня, забирая кружку. – А тебя?
Я смотрел, как она идёт к печи, как поворачивается, как поправляет мимоходом шёлковую – по овидстанской моде – рубаху. И думал, что не дело человеку представлять богиню без одежды.
– Ланс.
– Ланс, – кивнула богиня, и моё имя её голосом сладким эхом отдалось в моих мыслях. – Ты не очень-то разговорчив, Ланс. А что ты там говорил про богов и небожителей, когда очнулся?
– Я не ожидал увидеть богиню в бездне, – усмехнулся я. – Впрочем, – я огляделся, – в хижине ей тоже не место.
– Богине – может быть, – отозвалась Элиза, изогнув бровь. – Но боги, говорят, давно уже не спускаются к людям. Я благодарна за комплимент, Ланс, но он довольно груб. С богиней меня ещё точно не сравнивали.
– Но никем другим ты быть не можешь, – выдохнул я, не в силах отвести от неё взгляд.
Девушка потупилась.
– По-моему, тебе стоит отдохнуть. Ты ещё бредишь. Поспи, Ланс.
Я действительно заснул почти сразу.
Следующий раз я проснулся ночью – вокруг было сумрачно-темно,
Элиза спала на полу, сжавшись в комочек и обняв растянувшегося на пол-избушки волка. Когда я встал – на этот раз легче, почти без боли, – волколак проснулся и проводил меня взглядом до двери, но за мной не пошёл.
Бурыш, мой конь, ждал у порога – не привязанный, не вычищенный и какой-то нервный.
– Надо же, – шепнул я ему в гриву. – Я уж думал, тебя подстрелили там, на поляне.
Конь фыркнул, всем видом показывая, что кого-кого, а его так просто не возьмёшь.
Я почистил его кое-как, проверил ноги, копыта. Всё было в порядке. Может, он тогда просто споткнулся?
Седло нашлось быстро – я дольше возился с упряжью.
– Проедемся?
Конь фыркнул – он явно желал убраться отсюда подальше, только что копытом землю не рыл. А я просто хотел понять, где я. Но не уезжать надолго, нет – без неё.
В седле я держался хорошо, да и вообще чувствовал себя очень даже неплохо. И лес скоро расчистился – ближайшая деревня была не так далеко. Отлично, можно узнать новости и попросить у кого-нибудь нормальной еды. Боги – ладно, может, и вовсе не едят, а у меня живот сводило от голода.
Я тронул поводья, но Бурыш, вместо того чтобы потрусить вперёд, взвился на дыбы.
Волколак спокойно сидел почти под копытами и нюхал воздух, не обращая внимания на храпящего коня, которого я еле-еле успокоил.
– Не езди туда, – раздался тихий голос позади, и тёплая рука опустилась мне на колено. – Тебя там убьют.
Я обернулся – Элиза стояла совсем рядом, кутаясь в плащ.
– Не езди, – повторила она.
– Откуда… ты знаешь? – пробормотал я.
Она молча покачала головой. И тихо добавила:
– Не хочу, чтобы ты умирал.
Я наклонился, поймал её руку. И неожиданно даже для себя спросил:
– А если ты поедешь со мной?
Девушка моргнула. Настороженно глянула на меня.
– Зачем?
Я сжал её пальцы.
– Что, богине не след якшаться с простыми смертными?
Она удивлённо распахнула глаза. Повернулась, посмотрела на волка, потом на деревню.
– Хорошо. Только не называй меня больше богиней.
– Как прикажешь, моя госпожа, – усмехнулся я, поднимая и подсаживая её в седло.
Бурыш заволновался, захрапел, и даже когда я погладил его меж ушей – раньше он всегда успокаивался, а сейчас дрожал так, точно рядом стая волков бродила.
– Он мне не доверяет, – грустно вздохнула Элиза, прижимаясь ко мне.
– Глупости, – отозвался я, подбирая поводья.
Волк тенью побежал за нами следом, и я даже не удивился.
– А куда мы поедем? – выдохнула какое-то время спустя Элиза, обхватив меня за пояс. От неё волнующе пахло чем-то южным, пряным, женским.
– В Пчелиную Заводь. Мой, – я запнулся, – дом.