Я клянусь тебе в вечной верности

Сакрытина Мария

Элиза закрыла глаза, уронила руки. Юноша исчез, она снова была в комнатах одна вместе с волком. Больше никаких подарков от Заккерия. Хватит. С неё хватит.

Нельзя издеваться над человеческим сознанием. Нельзя выворачивать его наизнанку. Пусть ошибается, пусть страдает, но делает это сам и будет свободен.

«А теперь ты исполнила сокровенное желание нашего синеглазого северянина, и назавтра, когда он очнётся вдали от Ярати на пороге дома давней подруги, которая и думать о нём забыла, он тебя проклянёт», – шепнул

голос Зака.

«Это лучше, чем то, что сделал с ним ты», – вздохнула Элиза.

«Дурочка».

* * *

Нить Пряхи тащила меня в Мальтию, как на аркане. Я не особенно задумывалась, где открывать портал, в итоге меня выбросило в лесу как раз около столицы. Конечно, я его не узнала, поняла только, что нахожусь где-то ближе к Западу. Только на границе с Западом бывают такие дремучие зелёные леса, утонувшие в подлеске, прореженные грибными тропами и усыпанные ягодами чуть не круглый год.

Лес рядом с замком Валентина был, скорее, северным – сосновый, воздушный, желто-коричневый и душистый. Я наивно верила, что вся Мальтия покрыта такими, коль скоро её называли Лесным Краем. Поэтому не сразу поняла, где оказалась.

Для начала я наелась малины и набрала цветов – их тут было много, свободных, а не тепличных – как я люблю. Волк, крутившийся вокруг меня, убежал – я то и дело слышала его клич. И ответный – местных волков. Бояться их или за моего волка мне не приходило в голову. Они просто не могли напасть: звери, в отличие от людей, не идиоты и вошедшего в силу чародея никогда не трогают. Не любят, да, но предпочтут убраться с дороги.

Так что за полдня мне не встретилось даже белки.

Волк появлялся пару раз, убеждался, что со мной всё в порядке, и снова исчезал. К вечеру он принёс мне двух кроликов – одного съел сам, второго я выпотрошила и приготовила. Зак в своё время настоял на том, что я должна уметь такие вещи – разводить огонь без помощи магии, ощипывать птицу или освежёвывать зверей, начиная с кроликов и заканчивая оленями. На королевской охоте это пригождалось. А когда Ярати так открыто воспылала всеобщей любовью ко мне, я и вовсе проводила целые седмицы в соседних мелких лесах. Особенно если Зак был в отъезде.

Так что к ужину, приготовленному своими руками, или ночёвке под открытым небом я была вполне привычной. И даже намеревалась провести так седмицы две – отдохнуть, набраться сил и только тогда искать тропу в деревню или город. Как и все чародеи, я нуждалась в общении с людьми, но быстро от этого уставала. Зак считал это шуткой Создателя, я считала, что Заку хорошо бы держать своё мнение при себе.

По крайней мере, он никогда не удерживал меня от очередной вылазки в лес. Знал, что одиночество обязательно выгонит меня обратно.

Утром следующего дня мы вместе с волком углублялись всё дальше в чащу. Я собирала ягоды и грибы уже про запас, волк бегал неподалёку.

Около полудня он засуетился, принялся нюхать воздух, и очень скоро я услышала всадников.

Первым желанием было закрыться, отвести им глаза – как в Ярати. Я не желала, чтобы меня беспокоили. Но любопытство победило. В конце концов, я уже умела ходить по лесу и оставаться незаметной. Что же мне мешает посмотреть на иноземных охотников?

Волк трусил впереди, и шум приближался, а с каждым шагом росло и моё любопытство. Особенно когда вместо сигнальных рожков и лая собак зазвенели клинки.

Я придержала волка за холку, остановившись за деревом, откуда открывался отличный вид на усыпанную колокольчиками поляну, только чтобы увидеть, как один из рыцарей, обессилев, выронил меч, а второй – стоявший до этого в стороне – с опаской стал к нему подходить.

Мне не было смысла вмешиваться. Более того, я до последнего отводила им глаза. Впрочем, они так были увлечены друг другом, что вряд ли бы обратили на меня внимание.

Хотя сцена была, по меньшей мере, странная и неприятная. Если я правильно могла понять – двое убитых до этого напали на одного, сейчас обессилевшего, а третий, получается, стоял в стороне и ждал, когда он окончательно ослабеет?

Наверное, поймав моё отвращение или ещё почему, волк неожиданно вырвался, скакнув на поляну, – как раз когда третий, трус, замахивался мечом. И я изумлённо наблюдала, как мой волк совершенно без моего приказа, всегда смирный и послушный, рвёт глотку трусу. А потом, склонившись над раненым, понюхал, поднял голову, кинув на меня короткий взгляд и помахивая хвостом. А когда я подошла ближе, жалостливо заскулил.

Раненый рыцарь был ещё в сознании и смотрел на меня в упор широко раскрытыми глазами.

Говорят, мы, чародеи, хорошо можем предсказать будущее, касающееся нас самих, – именно поэтому мы почти неуязвимы. Врут. Я ничего не почувствовала, когда склонялась над раненым, кроме разве что сожаления. Он был красив, очень, и мне было жаль, что он умрёт. С такими ранами, отчаянно истекающими кровью, он был точно не жилец.

Мой волк считал иначе. Он скулил, подвывал и даже пытался содрать с раненого доспехи зубами. А когда я хотела уйти, прикусил мою ладонь – не сильно, но он редко так делал.

Я вернулась ровно в тот момент, когда на поляну выскочила лошадь без седока, а за ней ещё пара всадников. Они потерянно оглядывались, но я уже отводила им взгляд. А лошадь, отчаянно хромая, встала над умирающим рыцарем и явно собралась стоять так до скончания века. Ещё и ощерилась на меня, когда я подошла.

Забавно, но на лесного бога рыцарь не походил никак хотя бы по возрасту: стариком он уж точно не был. Однако животные его защищали с удивительной преданностью. Любопытство – и только оно – заставило меня остаться и всё-таки помочь.