Я купил тебя. Дорого
Шрифт:
— Вита? — на удивление на вопрос мой он реагирует вполне спокойно. — Я её уволил недавно, и она пришла за подписью в рекомендации.
— Почему уволил? — рискованно с моей стороны такое спрашивать, да. Чувствую, что прям по кромке иду, и тонкий лёд вот-вот расползётся под моими ногами.
— Стала спрашивать то, что ей не по рангу.
Захлопываю рот, воспринимая ответ как прозрачный намёк. Если Демьян посчитает, что я заигралась, то и меня выпнет, наверное, как эту Виту.
— Она сказала мне, что такие, как
Обласов удивлённо вскидывает брови, а потом вдруг начинает хохотать.
— Идиотка, — качает головой, и я очень надеюсь, что это он не обо мне. — Знаешь, Мила, если говорить философски, то нет ничего более постоянного, чем временное.
— И ничего более временного, чем постоянное, — вторю ему эхом, а у самой чувства смешанные. — Это ведь она была с тобой тогда? Когда я случайно вошла в твой офис.
— Да, это была Вита. Я уволил её и порвал связь в тот же день.
— Почему? — вглядываюсь в его глаза и так мечтаю услышать “из-за тебя”, но понимаю, что мечта эта утопическая. — Потому что спрашивать стала не по рангу?
Обласов отвечает не сразу. С секунду смотрит на меня как-то странно, а потом отрезает:
— Именно, — на лице его эмоции считать невозможно. Он для меня — тайна. Словно в тени он, будто на другом языке его взгляд говорит, а я ничего не понимаю. Ланкийцев с их незнакомым языком и то мне было проще понять. — Поехали, Мила, нас ждут.
Он встаёт и делает несколько шагов, уверенный, что я пойду за ним. Но у меня внутри внезапно словно взрыв происходит. Я не могу сдерживать эмоции. Я тону в них. Рассыпаюсь под их натиском и мне жизненно важно сказать то, что душит меня, что не даёт дышать.
— Я не хочу так, — говорю вставая с качелей, но застывая на месте.
— Как так? — оборачивается и смотрит, прищурившись. То ли раздражён, то ли злится уже.
— Вот так, как Вита… — всхлип вырывается сам по себе. Знаю, что веду себя, словно истеричка, но остановить этот бронепоезд эмоций сложно. — Чтобы “пошла вон”, потому что не по рангу… Не могу, Демьян. Не хочу так. Не хочу, чтобы у тебя появилась новая королева! Не хочу быть как Рита или Вита. Потому что… потому что…
Запинаюсь. Голова идёт кругом. Язык немеет от невысказанных слов, к которым я подошла так вплотную, но совершенно не уверена, что готова сказать их.
Но он ждёт. Смотрит внимательно, ожидая, что я продолжу.
— Потому что я влюбилась в тебя, — добавляю так тихо, что совсем не уверена, что он услышал. Кончики пальцев немеют от волнения.
Демьян молчит, а у меня по венам растекается горькое разочарование.
Удивить его хотела, да?
Дура.
Думаешь, ему таких слов никто и никогда не говорил? Те же Рита или Вита.
С чего ты взяла, что ты особенная? Что не такая как все для него?
Ну и глупа же я. Ну и глупа…
Тишина бьёт сильнее любого ответа. Даже
Он ведь уйдёт? Понимает, что мне нужно время, чтобы пережить такой позор?
Надеюсь, что понимает.
— Даже в этом ты другая, — его негромкий голос звучит так близко, что я слышу тепло его дыхания на своём лице. Я снова не услышала его шагов. — Мне нравится твоя искренность, Мила.
Чувствую его пальцы на своей щеке. Мягкое, ласковое поглаживание. Не ответное признание, но… на что я надеялась?
И я, переступив гордость, наслаждаюсь этим прикосновением. Склоняю голову и льну к его ладони, затыкая чувство собственного достоинства кляпом.
Пусть оно помолчит… Ещё успеет высказаться, не давая мне спать ночами.
Впитываю его нежность, ведь он так редко меня ею балует.
Таю, теряя остатки себя…
— Мне не нужна новая королева, Мила, — он берёт меня за руку и тянет за собой. — Пойдём. Нас ждут.
40
Друзья Демьяна… обычные. Нормальные.
Вывод странный, но именно он приходит мне на ум, когда Обласов знакомит меня с большой компанией своих приятелей и их спутницами.
Просто мне почему-то казалось, что у такого, как он, тёмного и властного, и друзья соответствующие. Мне представлялось, как их компания сидит в полумраке дорогого ресторана в костюмах, с сигарами и виски, серьёзно что-то обсуждают. Ну и всё такое, как в фильмах про гангстеров, что ли.
Но на деле это оказывается весёлая компания, время от времени взрывающаяся раскатами смеха. С шуточками разного уровня и глубины, так скажем. При этом даже пошлые шутки выглядят органично.
Никаких костюмов. Кто в чём — в джинсах и футболках, один вон вообще в спортивном костюме. В классном, кстати.
И Демьян среди них смотрится тоже органично. Он… какой-то другой. Улыбается, смеётся.
Надо же… Обласов и смеётся. Я раз слышала его смех лишь — на Шри-Ланке, помню, как тогда просто оторопела.
— Это Мила, — представляет он меня замолчавшей компании. — Моя девушка.
А я внутри вся замираю, а потом таю. Рассыпаюсь на блёстки, пироженки и единорогов от удовольствия.
Он. Назвал. Меня. Своей. Девушкой.
Перед своими друзьями!
Мне кажется, будто я сейчас рядом с совершенно другим человеком. Это не тот мрачный тип, который в первую встречу приказал мне раздеться и встать перед ним на колени.
Этот… больше похож на того, кто положил цветы на могилу сестры, кто толкал машину, по щиколотку в грязи. На того, кто придумывал прозвище для слона, на котором мы катались, потому что ланкийское “Щепка” ему показалось неподходящим. “Слон по имени Щепка — ну такое себе”, — сказал он тогда.