Я, Легионер

Лозев Георги

Тогда старшина издал приказ:

— Четвертая рота под моим командованием, смирнооо! Остаетесь в распоряжении сержанта Раза.

— Принимаю роту под мое командование, к вашим приказам, господин старший сержант! — Раза сказал и тут же повернулся к нам. — Постройтесь в две колонны, нас ожидает вечерняя тренировка! Сегодня мы потеряли много, и нужно наверстать упущенное. За мной, бегом марш!

Мы пробежали несколько раз по ферме и Раза привел нас к ангару полном оборудования для бодибилдинга, турниками, перекладинами, и там было и три свисающих с потолка канаты, 6 м в длину.

— Вы видите эти канаты? — крикнул сержант. — Вы должны подняться до потолка только руками. Ну, первые три, поднимайтесь!

Мы начали висеть, напрягая мышцы, но было очевидно, что даже самым сильным

не хватало сноровки. Некоторым удалось достичь почти до самого верха, но они оставили кусочки кожи на веревке. Один парень даже упал с двух метров на спину, но внизу был предусмотрительно насыпан песок, который очевидно и раньше смягчал подобные падения. Один Павлов, бывший капитан Советской Армии, справился без ошибок. Он поднимался с такой прытью, как будто в свое удовольствие, не уступая, в спортивном отношении, никому из инструкторов. После него двум парням удалось достичь до потолка, но было видно, что у них почти не было сил при спускании. Фудзисава также сумел подняться с первой попытки, но оцарапал палец при возвращении. Цибульский достиг вершины, но с последними силами при спускании рухнул и содрал ладони. Американец Форд начал довольно технично, достиг до середины веревки и вернулся в так же спокойно. Джеймс всегда выглядел как будто он был на летнем лагере. Я, в свою очередь, штурмовал канат, тем же глупым и самоуверенным способом, как и во время теста Купера в Обани, но очень быстро мои силы и уверенность испарились, и на четвертом метре я поскользнулся, оставляя кожу и кровь на канате.

— Ну, я вижу, что у вас достаточно желания достичь вершины, но вам не хватает сноровки — начал объяснять сержант Раза. — Я хочу, чтобы вы внимательно следили за движением не только рук, но и за взаимодействие с ногами, которые, не прикасаясь каната, могут подтолкнуть ваше тело вверх.

Темнокожий сержант снял берет и ремень, и налегке поднялся вверх, поднимая тело с правой рукой и толкая движением левой ноги. Выглядело, что ноги поднимались по невидимой лестнице. Когда он достиг потолка, повернулся к нам, говоря смотреть внимательно, и очень медленными движениями пошел вниз, соблюдая при этом координацию рук и ног.

— Теперь ваша очередь, по человеку на канат! — приказал снова сержант.

Кто-то из ребят попытался возразить, показывая окровавленные руки, но Раза только улыбнулся и указал на веревку, дав старт первым трем добровольцам. На этот раз ребята прошли всего два метра, но спускались вниз очень осторожно, стараясь не поскользнуться снова.

— Это гораздо лучше! — поощрил их Раза. — Вы начали думать и предусмотрели, что вам понадобятся сила и для спускания.

После того как мы сделали второй несчастный, но, безусловно, более внимательный опыт, капралы решили соревноваться, залезать два раза без передышки на шестиметровую высоту. Выиграл Паейтт, который решил примерить силы с Павловым, единственный из потенциальных легионеров, имевший реальный шанс против инструктора. В глазах молодого капрала был огонь в глазах и большое желание победить, в то время как бывший капитан Советской армии стоял с полным безразличием у каната. Старт был дан и соперники взлетели. При первом восхождении победил Пайетт, который коснулся потолка первым, но со своей великолепной техникой и спокойствием Павлов, стал победителем при втором восхождении, и соревнование закончилось вничью.

Мы очень гордились нашим представителем, и все приветствовали его громкими аплодисментами. Русский только кивнул, бормоча: «Ну что, все нормально». После того как окончили свой первый спортивный аперитив, нас выстроили в трусах с полотенцами в руках на лужайке перед душевой и дали нам 10 минут помыться. Было десять душев, а нас человек 50, и мы попытались сорганизоваться и встать в очередь по пяти душ на душ. Началось соревнование, а времени помыться почти не было. Только американец стоял в стороне от кучи-малы и ждал с олимпийским спокойствием, чтоб освободился душ. На первый взгляд он выглядел как мальчик, приехавший сюда на отдых, но он никогда не задерживал группу.

Настал небольшой беспорядок, но все же нам удалось с грехом пополам помыться и вовремя построиться перед кухней. Все ожидали войти и поесть, но сержант нам сказал, что

до того нужно определить дежурных, которые подадут пищу, а затем почистят. Было составлено расписание и каждый день две пары отвечали за порядок на кухне и завтрак, обед и ужин. Так что, кроме обучения была и работа, мы все же не были на летнем лагере, а на военной подготовке и наиболее важным являлось усвоение коллективной жизни.

Я думаю, армии во всем мире имеют много общего, но Легион является уникальным в одном отношении. Несмотря на то, для чего ты прибыл — в поисках приключений или по воле Судьбы, ты полностью отрезан от дома и родины и со временем становишься частью большой семьи и у тебя только одна родина — Иностранный легион. Кандидаты в легионеры в эти первые минуты моменты были готовы на все, чтобы найти свое место здесь, но оставались только те, которым на самом деле удалось выстоять.

Наше первое утро на ферме началось свистком для подъема в 5,30 часа и криками капралов, напоминавшие нам, что все должно быть сделано как можно быстрее. Мы скоростно побрились и с грехом пополам почистили зубы, затем повели нас на кухню, где дежурные уже сварили кофе.

Мы несли в руках кружки, которые были частью фляжек и, следовательно, нашего личного оборудования. Большинство из нас даже не зачерпнули в огромный котел с кофе, когда услышали крики капралов:

— Встать! Всем выйти!

Тот, кто успел схватить кусок хлеба, были действительно счастливым. Нас построили перед кухней, чтобы распределить различные задачи по очистке фермы. Те, которые вышли последним, должны были чистить душевые и туалеты. Гигиена, личная, и части (в данном случае фермы) была самой важной вещью в нашей повседневной жизни. После как надлежащим образом вычистили спальни, ванные комнаты и двор фермы, нас выстроили на газоне, который служил плацем. Сержант Халиль рассказал о нашем распорядке дня на сегодня. Перед нами был восьмикилометровый кросс, урок французского с нашим командиром, а затем до обеда, занятия спортом. Во второй половине дня нам снова пришлось очистить помещение, и был урок устройства автомата FAMAS. Перед ужином были маршировки, очередная чистка, и изучение двух новых песен легионеров. Час отбоя пока не был определен, потому что, как он выразился шеф, мы здесь, чтоб не спать, а легионерами стать.

На первых порах, физические упражнения не были такими изнуряющими и, как правило, все три группы справлялись хорошо с препятствиями, которые первый день, и если бы не было легионерских песен, первый день закончился мирно. Мы устали, и не могли запоминать новые тексты. Мы думали, что он уже Раза сыт по горло нашими неудачными попытками петь правильно и позволит нам лечь, когда прибыл какой-то новый капрал и мы остались в его руках, бежать вокруг фермы, пока не научимся петь. Мы бежали, потом делали отжимания под непонятными криками нового инструктора, у которого был ужасный акцент. Позже я понял, что он был на самом деле помощник-инструктором, русский, окончивший обучение всего пять месяцев до нас, что объясняло его плохой французский, но как один из первенцев по спортивной подготовке, его оставили обучаться на инструктора. После года у него бы был уже чин, в то время как в боевых частях погоны капрала могли быть получены только после третьего года, и то после двухмесячного прохождения инструкции, сопровожденной тяжелыми экзаменами. Таких помощник инструкторов, как русского, называют в Легионе foot-foot из-за их больших шансов на быструю военную карьеру. Конечно, помимо спортивных качеств необходимо иметь и голову на плечах, так что не каждый foot-foot годится в унтер-офицеры.

Нашего foot-foot звали Захаров и его задача была нас вставлять на правый путь, когда мы не выполняли свои обязанности должным образом. В данном случае, у нас не было интереса к песням и поэтому мы занимались спортом во внеочередном порядке. К 10:00 вечера Раза вновь построил нас и вечной улыбкой спросил:

— Наконец-то попробуете ли спеть правильно?

— Oui, sergent — ответили мы хором.

Начались новые попытки заводить песню и Захаров ходил перед строем, и если видел, что кто-то не поет, отводил его в сторону. Выделенная группа принимала очередную дозу бега и отжиманий, в тоже время остальные продолжали петь с Разой.