Я летал для фюрера. Дневник офицера люфтваффе. 1939-1945
Шрифт:
«Вражеские самолеты в секторе Дора-Дора», — докладывает станция слежения.
В 10.38 мы взлетаем.
— Поднимайтесь на восемь тысяч метров над Рейном, — поступил приказ.
Шпехт болен, и я временно осуществляю командование.
На высоте 8000 метров над озером Дюммерзее мы увидели врага.
Картина, представшая перед нами, без преувеличения внушала благоговейный трепет. Мы увидели около 1000 тяжелых бомбардировщиков, направляющихся на восток в сопровождении мощного эскорта истребителей. До сих пор я никогда
У нас 40 самолетов. Но даже если бы нас было двое, мы должны были бы вступить в бой.
Я выбрал группу «боингов», летящих на левом фланге общего строя, и сблизился для лобовой атаки. Американцы явно разгадали мое намерение. В решающий момент они плавно сменили курс, поэтому мой маневр оказался напрасным.
Поворот направо, и широкий разворот. Дождался, пока мы оказались впереди американцев, развернулся и пошел на вторую лобовую атаку. С моими 40 «мессершмиттами» я собирался схлестнуться с вражеским строем.
По радио я приказал летчикам сохранять спокойствие и экономить патроны. Мы сомкнули строй. Я заметил «тандерболты» сзади. Они не успеют нам помешать.
Раддац летит рядом со мной крыло к крылу. Он помахал мне за секунду до того, как мы открыли огонь по янки. В то время как я искал себе цель и прицеливался, на соседнем самолете что-то сверкнуло. Раддац стал немедленно падать. Я не мог последовать за ним, поскольку стрелял по своей цели.
Я продолжал сближаться с моим «боингом», стреляя но кабине, пока не взмыл вверх, чтобы избежать столкновения.
Мой залп попал в цель. «Боинг» закачало. В панике бомбардировщики метнулись в стороны. Затем крыло у моей жертвы отвалилось, и огромный самолет рухнул вниз. Потеряв управление, он вошел в свое последнее пике, чтобы развалиться на высоте 1500–3000 метров. Сбито еще более 10 бомбардировщиков. Оказавшись один, я обнаружил, что на меня наседают восемь «мустангов». Пилоты явно неопытны. После нескольких резких поворотов и петель я увернулся от них и вскоре оказался на хвосте одного из них. Но как только я собрался открыть огонь, меня окружили несколько «тандерболтов». Я вынужден уворачиваться и подняться в вертикальном штопоре. Этот маневр всегда меня спасал. Ни одному противнику не удавалось последовать за мной. Около получаса я пытался выйти на удобную позицию, чтобы открыть огонь но «мустангу» или «лайтнингу», но безуспешно.
В конце концов я вышел в хвост группы «боингов» и открыл огонь. Но прежде чем я смог увидеть результаты своего залпа, меня атаковали два «тандерболта». На капотах у обоих самолетов нарисованы черно-белые квадраты в виде шахматной доски. Войдя в крутое пике, я скрылся в облаках.
В 11.41 я снова приземлился в Вунсдорфе. Там я узнал, что Раддац погиб. Это очень тяжелый удар для нашего звена. Раддац был с нами с момента формирования эскадрильи. Я не встречал более талантливого пилота. Он был самым лучшим из нас. Не могу поверить, что его больше нет.
Сегодня мы вступили в ожесточенную схватку с американскими истребителями, сопровождавшими
Сегодня эскадрилья два раза поднималась на перехват «боингов» в небе над Северной Германией и над Северным морем.
Шпехт совершил вынужденную посадку на датском острове Арое.
Моя неудачная стрельба помешала мне увеличить личный счет, хотя я имел прекрасный шанс.
Сегодня еще два боевых вылета. Мы получили задание отвлечь истребители сопровождения на побережье и завязать с ними бой. Другая эскадрилья в это время атаковала бомбардировщики. В моей эскадрилье двое погибших.
12.54 — взлет на задание. Американцы бомбят в Центральной Германии. Я могу поднять в воздух только 5 самолетов, так как потери, которые понесла эскадрилья за последние недели, очень тяжелы.
Приближается более 1000 вражеских самолетов. Американцы теперь не летают большими группами, они разделяются по 30–40 машин. Направление, в котором они двигаются, мы называем «аллеей бомбардировщиков». Эти аллеи находятся под неусыпным контролем истребителей.
Сегодня такая аллея прошла прямо над моим родным городом, Хамельном. По странному стечению обстоятельств, я встретил вражеские самолеты прямо над знакомыми с детства холмами к западу от города. Вместе с капралом Кройгером, прибывшим в наше звено только два дня назад, я атаковал «боинги» в составе группы из 30 самолетов.
К моим пулеметам уже две недели прикреплена автоматическая камера. Отснятая пленка будет использоваться в учебных целях в школах для летчиков-истребителей. В лобовой атаке на бомбардировщик моя первая очередь попала прямо в кабину. Я повторил атаку, спикировав на мою жертву с тыла, одновременно пытаясь избежать столкновения. «Боинг» попытался уйти с линии огня и резко свернул налево. Моя очередь прошила его левое крыло и фюзеляж.
Я не мог отвлечься от камеры. Съемки этого боя, если их продолжить, могут многому научить. Языки пламени вырвались из хвоста бомбардировщика. Я держался поблизости от него и расстрелял все содержимое магазинов в этого монстра.
А юный капрал тем временем гонялся за «боингом» слева. Парню мужества не занимать, несмотря на некоторые свои повреждения, он приблизился к противнику до расстояния в несколько метров, не боясь столкновения.
Экипаж моего «боинга» прыгнул с парашютами. Их самолет горит как факел. Его немного занесло влево, и он начал падать, оставляя за собой хвост черного дыма.
Хамельн прямо подо мной.
Горящий «боинг» падает все быстрее, вскоре он вошел в штопор и разбился на лугу поблизости от реки на южной окраине моего родного города. В небо взметнулся столб огня. С этого луга около реки я первый раз поднялся в воздух во время демонстрационных полетов. Это было так давно.
В этот момент еще один самолет рухнул вниз. Он упал на склад лесоматериалов на юге Хамельна, около здания механического завода Это мой ведомый, юный капрал. Это был его первый бой.