Я люблю тебя, Зак Роджерс
Шрифт:
— Какая стадия?
Зак ответил не сразу.
— Последняя.
Внутри меня все сжалось от сожаления.
Я пыталась представить себе его маму, но в голове застрял образ худой женщины с дряблой серой кожей и лысой головой. У нее не было лица. Не было голоса. Но были все признаки, указывающие на смертельную болезнь.
— Сколько… — мой голос предательски дрогнул. — Сколько ей…
— Недолго, — произнес он.
Я чуть не задохнулась от внезапно навалившейся тяжести, сдавившей грудную клетку. Я просто попыталась представить,
— Прогноз был бы куда благоприятней, если бы не было метастазов, — продолжил Зак лишенным жизни тоном. — Но они везде, — резко перешел на шепот, и я распахнула глаза, чтобы убедиться в отсутствии слез на его щеках. По крайней мере, они были в его голосе. — Болезнь добралась до головного мозга, и это никак не остановить.
Возникло желание протянуть руку и сжать его ладонь, сказать в десятый раз, что мне жаль, и пообещать, что потом будет легче. Но большинство из моих слов не были бы правдой.
Легче не будет, ведь рак не отступит. Он будет с его мамой до тех пор, пока она окончательно не сдастся, пока у нее не исчезнут силы для борьбы с болезнью.
Поэтому я просто сидела и ждала, что он скажет дальше.
— Но мама — оптимист, — Зак грустно усмехнулся. — Она продолжает верить в то, что протянет чуть больше положенного.
Я приказывала себе не плакать, но слезы уже выступили на глаза. Чтобы Зак не увидел их, я отвернулась к окну, подставив лицо врывающемуся ветру.
— А ты сам веришь в это? — сипло поинтересовалась, так и не повернувшись к Заку.
До меня донесся тяжелый вздох.
— Не знаю, — пауза. — Я не знаю, во что верю.
Мы больше не говорили.
В 19.03 Зак остановил внедорожник у деревянных ворот дома бабушки и дедушки.
Наконец-то.
Я отсидела свою пятую точку за время нашего пути, и для меня было неслыханным счастьем оторвать ее от сидения. Зак остался на месте водителя, и я развернулась к нему, чтобы попрощаться. Но резко подскочила от громких шагов позади. Взглянув через плечо, я увидела бабулю, несущуюся ко мне со скоростью поезда CRH380A18. Для своих семидесяти она неплохо двигалась. Какое-то время назад даже заставляла дедушку заниматься специальной аэробикой, но он сразу заявил, что это хрень полная, и он в жизни не откажется от жареных крылышек и пива.
— Моя малышка! — закричала она, еще не дойдя до ворот.
Я не сдержала смеха.
— Привет, — развела руки в стороны, чтобы обнять ее, но, подойдя ко мне, бабушка первым делом оценила мой внешний вид.
— Что с твоими волосами? — она приложила руку к сердцу, изображая ужас.
Я закатила глаза.
— Все в порядке с моими волосами, — первая сделала шаг и обняла ее.
Но очень скоро бабуля отстранилась от меня и принялась приглаживать мои волосы.
— Ты похожа на репейник.
— Неправда, —
Оставив мои волосы в покое, бабушка издала страдальческий вздох и положила руки на мои плечи. Затем ее губы, подведенные темной помадой, расплылись в улыбке.
— Я скучала, детка.
Я улыбнулась в ответ.
— Я тоже, бабуля.
В последний раз мы виделись за несколько недель до моего выпускного. К сожалению, ее и дедушки не было на вечере в честь окончания школы. У дедушки прихватило спину, и он не мог даже встать с постели. Конечно, бабушка не оставила его.
Она выглядела так же великолепно и аккуратно. На ней была нежно-голубая шифоновая блузка и бежевые бриджи. Короткие, крашеные волосы медового оттенка были идеально зачесаны назад. Бабушка красавица. Я миллион раз видела ее фотографии в молодости, и Анджелина Джоли с Меган Фокс нервно курят в сторонке. Она была нереальной красоткой. Да и сейчас, несмотря на большое количество морщин, не утратила утонченности и женственности.
— Ты проголодалась? Я приготовила стейки из говядины и пасту феттучини с соусом альфредо, — ее глаза загорелись, когда она говорила мне об этом.
Бабушка обожала готовить. Вероятно, за всю свою жизнь она провела больше времени за плитой, чем где-либо еще.
Звучало очень вкусно, и я утонула в слюнях, представив все перечисленное у себя во рту.
— Погоди, — ахнула бабуля, в ужасе округлив глаза. — Ты же не ешь говядину…
Я рассмеялась.
— Ем.
— Точно. Вспомнила. Это твоя мать не ест говядину, — бабуля покачала головой. — Ладно, милая. Идем в дом.
— Эмм, подожди минутку, — попросила я, отстранившись.
— Что такое?
Я отвернулась и нагнулась, чтобы видеть лицо Зака. Он смотрел на меня с ожиданием и каким-то необъяснимым волнением.
— Спасибо, что подвез, — поблагодарила я и удивилась, как мягко звучал мой голос.
Моментально улыбка озарила его омраченное нашим недавним разговором лицо. Он сделал короткий кивок.
— Не за что, Наоми.
Меня пробрало от звука его глубокого тембра.
Я стояла в таком положении еще секунду, а потом бабушка дернула меня за руку.
— Кто этот молодой человек?
Встрепенувшись, я перевела оторопелый взгляд на нее и успела заметить аналогичную растерянность у Зака в глазах.
— Это…
Я не успела ответить. Бабушка буквально толкнула меня в сторону, собираясь выяснить, с кем я приехала. Но Зак с удивительной быстротой вышел из внедорожника и обошел тачку. Он остановился напротив нас и с благочестивым видом протянул руку.
— Здравствуйте, мэм. Я Зак. Зак Роджерс.
Изумрудные глаза бабули уставились на него. Она изучала его. Внимательно. Ее пристальный взгляд задержался на его лице почти на минуту, затем с плавной молниеносностью прошелся вдоль тела, и через пару секунд вновь застыл на аквамариновых глазах.