Я — Люцифер
Шрифт:
— Извините, если мы заставили вас поволноваться, Рене.
— Он не волновался, — буркнул Колльер. — По-моему, он получал огромное удовольствие.
Вобуа поджал губы и собрался резко ответить, но потом вдруг смягчился. Горестно разведя руками, он сказал:
— Не могу согласиться насчет «получал огромное удовольствие», но все же наш молодой друг не так уж и не прав. Мне было чрезвычайно интересно. Ваша тактика — разбиться на две группы, потом быстрая перегруппировка — сработала блестяще. И точка в виде удара ногой. Это фантастика.
— Что
— Спокойной ночи, Модести. — Рене Вобуа наклонился, чтобы поцеловать ей руку.
— Спокойной ночи. Звоните, если что.
Вобуа улыбнулся и кивнул. Модести взяла под руку Колльера и двинулась с ним к машине. Когда она стала пробираться через переднее сиденье к водительскому месту, нога в разрезанной юбке обнажилась до колена. Колльер сел рядом, закрыл дверь. Модести позволила машине немного проехать под уклон своим ходом, чтобы не было слышно шума мотора.
— С Рене Вобуа все будет нормально? — обеспокоенно спросил Колльер.
Заурчал мотор, и Модести ответила:
— Да. У него пистолет, и ему надо последить несколько минут за четырьмя ребятами без сознания. И двумя мертвецами. К тому же это Рене Вобуа…
— Что означает последняя фраза?
— То, что за него не надо беспокоиться. А вот и они! — Мимо них вверх по холму проехали легковая машина и фургон.
— Я не очень переживал за него, — сказал Колльер. — Я волновался за тебя.
— Напрасно, милый. Пустая трата времени.
— Серьезно? Но тебя могли взорвать, застрелить, зарезать. Причем все это за последнюю пару часов.
— Но я цела и невредима. Так что забудь об этом, Стив.
— Нет, я хочу знать о тебе и Вилли Гарвине. И о тех, кто подкладывает бомбы в машины твоих загадочных знакомых и преследует их с ножами и пистолетами. Не пойму, с чего начать, но я все же хочу получить ответы на вопросы. Сегодня же…
Но полчаса спустя, когда Стив сидел на кровати только в пижамных брюках, потому что ночь выдалась очень теплая, Модести вышла к нему из ванной свежая, чистая, розовая. Ее волосы были распущены и падали на плечи, и на ней не было ничего, кроме полотенца, в которое она завернулась. Модести взяла у него из рук сигарету, затушила ее, и не успел он задать вопрос, как она перебила его, поцеловав в губы.
Тут все напряжение последних часов вдруг напомнило о себе, и Стив набросился на нее, пытаясь уложить на кровать. Она же не пожелала подчиниться, оказав отчаянное сопротивление. Колльер уже успел понять, на что способна Модести Блейз. Но теперь она полагалась исключительно на свою силу, а не на скорость или ловкость
Это лишь подхлестнуло Колльера, и он пустил в ход все, на что только был способен, заставив ее сопротивляться вовсю. Она, конечно, была очень сильна для женщины, но Колльер был тяжелее на двадцать пять фунтов и его жилистое тело обладало большим запасом прочности.
В конечном итоге он одержал победу. Она лежала под ним обмякшая, тяжело дыша. Его так и подмывало закрепить успех, отшлепав хорошенько эту негодяйку, но его не отпускало чувство, что она просто подарила ему победу. Впрочем, он постарался поскорее отодвинуть подальше это подозрение. Она лежала беспомощная, выдохшаяся, побежденная, и он поверил в ложь, которую Модести Блейз создала ради него, Стивена Колльера.
Она лежала на боку, и он, стиснув ее руки у нее за спиной, подался вперед и стал целовать ее губы, шею, плечи, а она уже не могла или не желала воспротивиться. Когда наконец Колльер продемонстрировал ей, кто из них главнее, он вошел в нее, и их понесло на волне страсти в безоглядные дали. Когда эта безумная скачка наконец завершилась, он не успел понять, что она набросила на них простыню и взяла его в объятия — он уже проваливался в черную бездну сна.
Глава 5
Колльер проснулся в девять. В прорези жалюзи било яркое солнце. Модести стояла над ним в белом шифоновом пеньюаре. Волосы были закреплены на затылке, а в руках она держала стакан.
— Фруктовый сок, сэр, — сказала она.
Он взял стакан, и тут же в голове пронеслись, завертелись воспоминания о недавней ночи.
— Вам письмо, пересланное сначала из Лондона, а потом из отеля, где вы, сэр, должны были жить. Не желаете ли ознакомиться?
— Потом, — сказал Колльер.
Она кивнула и присела на край кровати. От отпил сока, сказал вполне добродушно:
— Спасибо за педагогический прием. Очень полезно для моего самоутверждения. Очень умно с твоей стороны.
— Умно? Не надо все портить, Стив.
— Хорошо, тогда очень щедро.
— Нет, ты опять не прав.
— Только не говори, что тебе хотелось этого так же, как и мне. Ведь вчера твое «я» не было уязвлено, и тебе не нужно было его восстанавливать.
— Может, время от времени мне нужно его немножко разрушать?
— В каком смысле?
Она похлопала рукой по кровати и сказала:
— Это единственное место, где я могу позволить себе оказаться снизу. Иногда приятно проигрывать.
Колльер обдумал услышанное. Теперь у него была ясная голова.
— Правильно, — сказал он. — Вчера в этом дворе ты не могла оказаться снизу.
— Вот и я об этом.
Колльер выпил сок, поставил стакан. Она дала ему сигарету, закурила сама. Он положил ей руку на бедро со словами:
— Я не собираюсь ничего портить. Но я должен кое-что знать о тебе, Модести.
— Это так важно?