Я — Люцифер

О'Доннел Питер

— Вон тот вооружен, — пробормотал за его спиной Вобуа. — Отсюда трудно сказать наверняка, но по тому, как… — Он осекся, увидев, как темный силуэт Модести возник у фонтана и метнулся к каштанам.

Человек в середине цепочки махнул рукой, подавая сигнал. Он двинулся прямо к фонтану. Остальные, разбившись на пары, стали заходить с флангов.

Колльер дрожал то ли от страха, то ли от ярости. Он сам не понимал от чего именно. Когда первый бандит махнул рукой, он увидел пистолет. Теперь он увидел ножи у остальных.

— Они убьют

ее, — сипло проговорил он. — Я вниз, Вобуа.

— Тише, — прошептал Вобуа. — Без должной тренировки отсюда не спрыгнуть. Вы сломаете ногу. И Модести ясно сказала… А!

Человек с пистолетом вдруг резко дернул головой и упал на парапет фонтана. Тотчас же что-то звякнуло о покрытые мхом камни рядом с каменной чашей.

— Господи, кто это его? — прошептал Колльер.

— Это Вилли. Он уложил его гаечным ключом! Он обычно блестяще обращается с ножами, но чтобы так метнуть ключ!

— Обычно! А чем же обычно блестяще владеет Модести?

— Кажется, револьвером. Или пистолетом. Она также любит конго — маленький деревянный предмет, который носит под застежкой сумки. Она виртуозно обращается с ним.

Оставшиеся четверо явно смутились. Они нерешительно переводили взгляды с каштанов на проход. Оттуда появился Вилли, и в ту же секунду из-за каштана возникла Модести.

Колльер с испугом увидел, что она сняла юбку и держала ее на левой руке. В слабом свете были видны ее длинные ноги в колготках.

— Значит, пистолет действительно был только у одного, — заметил Вобуа. — Тогда начинается самое интересное.

Колльер обнаружил, что во дворе образовались два трио — центрами которых были Модести и Вилли. Он вдруг услышал, как Клодина спрашивает его на ломаном английском:

— Вилли захватил с собой свой багаж?

— Кажется, нет, мадемуазель, — ответил Вобуа. — Это все случилось несколько внезапно.

— Тогда я приготовлю ему пижаму. И теплую ванну. А то он разгорячится.

— Может быть, вы правы, мадемуазель. Но не зажигайте свет.

Вобуа говорил, не отводя взгляда от двора. Открылась дверь ванной, зашумела вода. Но Колльер завороженно всматривался в странный танец силуэтов, сопровождавшийся поблескиванием лезвий.

Модести превратила юбку в подобие щита. В ее правой руке было зажато то, что Вобуа назвал конго. Вилли скинул пиджак и держал в руке гаечный ключ.

— С ножом шутки плохи, — прошептал Вобуа. — Тут надо быть очень осторожным. Слишком поспешная атака или контратака, и ты обречен.

— Боже! — пробормотал Колльер. — Кошмар! Мне надо спуститься.

— У вас есть в этой области какой-то опыт?

— Нет! — свирепо прошептал Колльер. — В школе я занимался боксом. Боксер из меня никудышный, и я терпеть не мог драться. Но теперь… — Колльер отвернулся от окна и направился к двери.

— Она рассердится, — предупредил его Вобуа.

— Если не погибнет! Я обязан спуститься.

Колльер открыл дверь и стал спускаться по плохо освещенным ступенькам. Чертыхаясь, он

отпер засовы, открыл дверь, побежал по проходу во двор. Но чугунные ворота оказались закрыты. Он увидел, что в паз засова был всунут металлический прут, и повернут вокруг трубы.

«Я загоню их в стойло, а ты запрешь», — сказала Модести тогда в машине. Колльер попытался отогнуть прут, но у него ничего не получилось. Тяжело дыша, он оставил попытки проникнуть во двор. Он вдруг возненавидел себя, потому что к досаде примешалось облегчение, что во двор нельзя было попасть.

Модести сейчас оказалась спиной к нему, у дальней стороны фонтана. Вилли, напротив, у ближней стороны. Вдруг Модести спрыгнула в чашу, потом вскочила на парапет и резко ударила ногой одного из наседавших на Вилли. Удар пришелся ему по голове. Он полетел в сторону, врезавшись в своего партнера.

Колльер вспомнил, как Модести расправилась с дверью, и подумал, что, скорее всего, она сломала бандиту шею. Но размышлять об этом было некогда. Модести по-кошачьи приземлилась, чуть присев на корточки, касаясь руками земли. Вилли пошел в атаку. Раздался звон стали о сталь, потом свободная рука Вилли взметнулась, словно топор, и второй нападавший рухнул на землю. Вилли подхватил уроненный противником нож длиной в двенадцать дюймов. Колльер не понимал, почему Модести не возьмет второй нож: неужели ей сподручнее воевать с помощью юбки и конго?

Двое уцелевших бандитов бросились в разные стороны. Один ринулся к воротам, но Вилли догнал его. Колльер же перевел взгляд на Модести. Когда Модести уложила свою первую жертву, этот издал вполне отчетливый, хоть и негромкий крик и теперь пошел вперед, неистово размахивая ножом. Модести стала отступать.

Время от времени она уворачивалась или подставляла под руку с ножом свою руку, укутанную юбкой. Они приблизились к Колльеру, и он мог разглядеть получше противника Модести.

Широкие плечи, узкая талия. Под легким пиджаком рубашка, отделанная кружевом. Волосы длинные, светлые, явно крашеные, завивавшиеся, словно от перманента. Лицо гладкое, холеное, хотя теперь его исказила гримаса ярости. На губах помада, глаза подкрашены.

В том, как вел себя этот человек, не было ничего женского. Он был силен, проворен и безжалостен.

Колльер так вцепился в прутья ворот, что у него заболели пальцы. Ему случалось встречать выражение «оцепенеть от ужаса», но впервые он испытывал это на себе. Педераст излучал желание убивать. Колльеру никогда не доводилось видеть такой обнаженной животной ненависти, но на Модести это не произвело никакого впечатления. Ее движения отличались стремительностью и скоординированностью. На лице было серьезно-сосредоточенное выражение. Внезапно юбка полетела в лицо педераста, он на секунду потерял ориентацию, и этого оказалось достаточно. Модести резко развернулась на одной ноге, а вторая ударила его в пах. Он согнулся, словно перерубленный пополам.