Я надену полночь
Шрифт:
Когда дело доходило до охраны вещей, которые не требуют охраны, возможно потому, что никто в здравом уме не вздумает их красть, капралу Шнобсу из городской Стражи не было равных среди людей — что лучше всего, за неимением иных представителей его биологического вида, его описывало. В данный момент он стоял в темноте и охранял руины «Головы Короля», попыхивая ужасной самокруткой, состоящей из окурков предыдущих ее реинкарнаций, новой папиросной бумаги и большого числа вдохов получившегося кошмара, пока оттуда не появится дымок.
Он
— Ну, лады, — сказал Роб Всякограб громким шепотом, осматривая почерневшие головешки. — У нас мал-мала времени, так что…
— Так, так, я знал, что вы, редиски, вертаетесь обратно, и дождался своего, — раздался голос из темноты. — Як псина возвертается к подписанному столбику, яки дурачина возвертается к евонной глупости, так и злодей возвертается на место ихнего злодеяния.
Стражник известный как Двинутый Крошка Артур чиркнул спичкой, что для Фигла было равнозначно отличному факелу. Раздался щелчок и перед ним на землю упало нечто размером со щит для Фигла, но на самом деле являвшееся человеческим полицейским значком.
— То для вас, вы мелкие дурни, значит, что я не на службе? Я не можу быть полицейским, кады без значка, уразумели? Просто хотел изведать, почему вы бродяги верно балакаете, как и я, потому что я-то не Фигл.
Фиглы разом посмотрели на Роба Всякограба, который пожал плечами и ответил:
— А кто ж, по — твоему, ты, блин, такой, а?
Двинутый Крошка Артур провел рукой по волосам, и оттуда ничего не выпало.
— Вейли, моя маманя и папаня растолковали мне, что я типа гнома, как и они…
Он замолчал, потому что все Фиглы повалились на землю с хохотом, дрыгая ногами, а это могло затянуться.
Двинутый Крошка Артур некоторое время наблюдал за этим, а потом гаркнул:
— Мне не до смеху!
— А разе ты сам себя не слышишь? — спросил Роб, вытирая глаза. — Ясен пень, что ты балакаешь на фигле! Разе твои папаня с маманей те не растолковали? Мы Фиглы урождаемся, умеючи балакать.
Кривенс! То как псине уметь гавкать. И не убеждай мя, что я гном. Не то потом заявишь, что я пиксти!
Двинутый Крошка Артур посмотрел вниз на свои ботинки.
— Те боты мне сварганил папаня, — сказал он. — А я дажно не сумел сказануть ему, что не люблю носить боты. Ведаешь, сотни лет семья мастрячила и починяла боты, а у меня ботничать не заладилось, и единожды старейшины собралися на сход и объявили, что я подкидыш. Кады они кочевали на другое место то нашли меня в махоньком кулечке у дороги рядом с ястребчугой, который скрал меня из моейной колыбельки и которого я задушил до смерти. Они подобрали меня и обогрели, и распределили к своим деткам. Старейшины кинули шапки и порешили, что хотя они рады меня оставить, потому как я мог закусать лису досмерти и все такое, но настал
— Ну, парниша, ты их разнискал, — заявил Роб, хлопнув его по спине. — Хорошо, что ты послухал стариков — ботников. То они тебе мудрость сказанули, не сумлевайся.
Мгновение он колебался, но потом добавил:
— Однако ж, тут една закавыка, не пойми за обидку, но ты ж — полисмейстер. — И просто на всякий случай немного отпрянул в сторону.
— Точняк, — с удовольствием согласился Двинутый Крошка Артур. — А вы толпень вороватых пьянчуг, нечестивцев и правопорушителей без единого почтения к поголовному кодексу.
Довольны Фиглы дружно закивали, а Роб Всякограб сказал:
— Ты не будешь супротив, ежели к слову пьянство добавить «беспорядочно»? Мы не хочим в этом вопросе упускать детальцы.
— Ага, и еще улиткоборцы, верно Роб? — радостно добавил Вулли Валенок.
— Вейли, — сказал Роб, — однако ж улиткоборчество покамест на самом израньем этапе стакановления.
— Так, что в вас нема ничего хорошего? — в отчаянье воскликнул Двинутый Крошка Артур.
Роб Всякограб озадаченно уставился на него.
— В нас добрячие помыслы — то и есть наше хорошее, однако ж, если ты такой придирчивый — то мы никады не воруем у тех, у кого монетов нема, наши сердца из рыжевья, тока если это чужое рыжеье, а еще мы изобрели хорошо прожаренного горностая, а это что — то значит.
— И что тут хорошего?
— Ну, какому — то бедолаге не придется то изобрётывать. У этой штуки взрывчатый скус.
Набираешь полную пасть, спробываешь и, бац, взрыв!
Неожиданно для себя Двинутый Крошка Артур улыбнулся:
— У вас, парни, вовсе нема стыда?
Роб Всякограб широко улыбнулся в ответ.
— Не ведаю, — ответил он. — Но ежели б был, то точняк был бы чей — то чужой, а не нашенский.
— А как же бедная большуха, которую сверху донизу заарестовали в участке? — спросил Двинутый Крошка Артур.
— О, до утра с нею усе будет нормуль, — ответил Роб со всей уверенностью, сколько ее было в данных обстоятельствах. — Она ж карга значительных способностей.
— Разе? Вы редиски по камушку расколошматели цельный кабак! Как кто — то может это исправить?
На сей раз прежде чем сказать, Роб одарил его длинным задумчивым взглядом.
— Вейли, господин полисмейстер, однако получается ты единомоментно и Фигл, и копец. Но однако ж елик вопросец имееца к вам обоим — ты красться и пряткаться могешь?
В полицейском участке закончилась смена. Кто — то явился к ним и приветливо передал миссис Прост целый поднос с холодным мясом и пикулями, а так же бутылку вина и два стакана. Нервно взглянув в сторону Тиффани, стражник что — то тихо шепнул миссис Прост, и та одним движением вынула из кармана небольшой пакетик и сунула ему в руку. Потом она вернулась и села на место.