Я надену полночь

Пратчетт Терри Дэвид Джон

— О, как мило с его стороны было открыть бутылку и дать вину подышать, — сказала она и добавила, заметив взгляд Тиффани: — У младшего констебля Хопкинса небольшая проблемка, о которой он не поведал бы даже маме, и я сделала для него нужное снадобье. Я ничего с него, конечно, за это не взяла. Рука руку моет, хотя в случае юного Хопкинса я надеюсь, что сначала он ее хорошенько поскребёт.

Тиффани раньше ни разу не пила вино. Дома пили или вино, или сидр, в котором было достаточно алкоголя, чтобы убить всех маленьких невидимых кусачих созданий, но не достаточно, чтобы чувствовать себя хуже, чем немножко навеселе.

— Что ж, — сказала она. —

Никогда не думала, что тюрьма может быть такой.

— Тюрьма? Я же говорила, дорогуша, что это не тюрьма! Если хочешь узнать, что такое тюрьма, то навести Танти! Вот уж мрачное местечко — тебе понравится! Здесь стражник никогда не плюнет тебе в жрачку, по крайней мере, пока ты смотришь, и можешь быть уверена, что в мою уж точно.

Танти крутое место. Им нравится думать, что попав туда однажды, ты дважды подумаешь, попадать ли туда снова. Сейчас там стало еще мрачнее, и все, кто туда попадает обратно выходят только в сосновом ящике, но для тех, кто может слышать — стены все еще безмолвно вопят. И я их слышу. – Она щелчком открыла табакерку. — А хуже всего — пение канареек в крыле Д, где заперты те, кого не удосужились даже повесить. Каждый из них был заперт в отдельной каморке с канарейкой за компанию. — В этот момент миссис Прост взяла понюшку, с такой скоростью и такого объема, что Тиффани испугалась, как бы табак не полез из ушей.

Табакерка захлопнулась.

— Эти преступники, причем заметь, это просто рядовые убийцы, о, нет, те убивали просто ради развлечения или во имя бога, или во имя чего — то еще, а может просто потому, что день не задался.

Нет, эти не просто убивали, а куда хуже, но обычно все заканчивалось убийством. Я смотрю, ты совсем не притронулась к мясу… ? О, ну раз ты так уверена… — Миссис Прост на некоторое время замолчала, поддев большой кусок мяса на нож, и продолжила: — Забавно вот что, эти мрачные субъекты очень привязываются к своим птичкам, и плачут, если те умирают. Надзиратели говорят, что все это обман, говорят, что их бросает от этого в дрожь, но я не верю. В молодости я приходила по делам к надзирателям, видела те большие тяжелые двери и слышала трели птичек, и задавала себе вопрос — в чем разница между хорошим человеком и настолько плохим, что ни один палач в городе, даже мой отец, который, забрав преступника из камеры мог за семь с четвертью секунд превратить его в холодеющее тело, осмелился бы завязать веревку вокруг шеи ублюдка из боязни, что тот вырвется из геенны огненной и вернется мстить. — Миссис Прост на этом месте остановилась и передернула плечами, словно стряхивая с себя дурные воспоминания. — Вот такая она — жизнь в большом городе, девочка моя. Она совсем не такая благодатная и не усыпана розами, как у вас в деревне.

Тиффани не очень обрадовалась вновь услышав, как ее назвали девочкой, но не это было самое худшее.

— Розами? — переспросила она. — В тот день, когда я вынула из петли повесившегося роз не было.

— И ей прошлось рассказать миссис Прост про мистера Петти и Эмбер. И про букет из крапивы.

— И твой отец рассказал тебе про избиение? — спросила миссис Прост. — Рано или поздно, но все заканчивается душой.

Мясо было вкусным, а вино на удивление крепким. А солома гораздо чище, чем можно было ожидать. День был очень длинным, что наложилось на усталость от других долгих дней.

— Прошу вас, — сказала Тиффани. — Может, ляжем поспим? Мой папа всегда говорит, что утро вечера мудренее.

Последовала пауза.

— Как раз наоборот, — сказала миссис Прост. —

Думаю, твой отец поймет, что был не прав.

Тиффани позволила усталости взять верх. Ей приснились поющие в темноте канарейки. Может быть ей приснилось, а может нет, но на секунду ей показалось, что она проснулась и увидела тень наблюдающей за ней пожилой женщины. Это определенно не была миссис Прост, которая в этот момент ужасно громко храпела. Тень была всего секунду, а потом пропала. Тиффани вспомнила: мир полон знаков, и тебе приходится выбирать те, что тебе больше по душе.

Глава 8

«Шея Короля»

Тиффани проснулась от скрипа двери камеры. Она села и огляделась. Миссис Прост спала, и храпела так, что подрагивал кончик носа. Поправка. Миссис Прост делала вид, что спит. Тиффани она нравилась. Особым образом. Но можно ли ей доверять? Иногда случается так, что она похоже… читает мысли Тиффани.

— Я не читаю мысли, — поворачиваясь, произнесла миссис Прост. — миссис Прост!

Та села и принялась отряхиваться от соломы.

— Я не читаюмысли, — повторила она, отряхнувшись. — Я и вправду способная, но не обладаю сверхъестественными способностями. Прошу не забывать, это способности, которые я оттачивала до остроты. Надеюсь, они, во имя милосердия, не оставят нас тут без горячего завтрака.

— Но проблемо, чо пожелаете? Мы быро смотаемся.

Они разом посмотрели вверх и увидели сидящих на балке наверху Фиглов, которые весело болтали ножками.

Тиффани вздохнула.

— Если я спрошу, что вы делали прошлой ночью, вы непременно солжете, так?

— Совершенно нет, потому как мы кристаллически чесные Фиглы, — ответил Роб Всякограб, положив руку туда, где по его мнению было его сердце.

— Что ж, очень убедительно, — встав, заявила миссис Прост.

Тиффани покачала головой и вновь вздохнула:

— Да нет, все не так просто, — она снова посмотрела вверх на балку и сказала: — Роб Всякограб, ответ который ты только что дал мне был абсолютно честным? Я спрашиваю тебя как карга холмов.

— О, айе!

— И этот тоже?

— О, айе.

— И этот?

— О, айе.

— И этот тоже?

— О… ну, может чуточек брехни, даже не брехня, а кой — чо, о чем тебе не должно быть ведомо.

Тиффани повернулась к улыбающейся миссис Прост:

— Нак Мак Фиглы считают, что правда настолько ценна, что ею не стоит разбрасываться направо и налево, — как бы оправдываясь пояснила она.

— А, эти парни мне по сердцу, — ответила миссис Прост, и потом, словно что — то вспомнив добавила: — Если оно у меня есть.

Раздался топот тяжелых сапог, который быстро приближался. Оказалось, что сапоги принадлежат высокому и худому стражнику, который вежливо отдал честь миссис Прост, приложив руку к шлему и кивнул Тиффани.

— С добрым утром, дамы! Меня зовут констебль Хаддок, и мне необходимо вас уведомить, что вас отпускают с предупреждением, — сказал он. — Но должен добавить, насколько могу сказать, никто не знает о чем именно вас следует предупредить. Поэтому на вашем месте я бы подумал, что делать в ситуации, когда вас предупредили, как сейчас, в общем и целом, но не определенным образом, и слегка наказали за проступок. Но я уверен, ничего личного. — Он покашлял и продолжил, нервно взглянув в сторону миссис Прост. — И Командор Ваймс просил меня прояснить, что личности, известные как Нак Мак Фиглы до заката должны убраться из города.