Я нарисую тебя
Шрифт:
– Если Лайон еще жив, то это чудо Господне, – пробормотал он, вытирая лицо рукой.
– Что он там делает?
– Берет из кипятка полосы ткани и прикладывает к рубцам Лайона. Он уже вскрыл все воспаленные места и убрал оттуда гной. Сейчас пошла чистая кровь, но не сильно. Этот монах очистил все раны Лайона, – удивленно рассказал Брайн.
– Так это хорошо? – спросила я, в принципе, понимая, что сделал парнишка. Он вскрыл воспаленные рубцы, отпаривая их горячими полосами ткани, и очистил от заразы.
– Не знаю, возможно, первый раз вижу такое, – буркнул Брайн и его снова
– Вот, здесь мазь, – протянул мне небольшой горшочек, покрытый кожей, паренек, – Нужно делать перевязку каждый день. Господь вылечит вашего мужа, графиня, я буду молиться, – поклонился он мне, а я ошарашенно смотрела на этого паренька, который возможно спас моему графу жизнь.
– Как твое имя? – спросила я.
– Деатра, моя леди.
– Откуда ты знаешь, как лечить такие раны? – восхищенно глядя на него поинтересовалась я. Руки паренька были все красные и в волдырях, он заработал их, окуная тканевые полоски в кипяток. Что в этом веке было известно об инфекциях, воспалениях? Да ничего.
– Господь говорит со мной, дает советы, госпожа, – снова поклонился мне служка и ушел.
Я проводила его удивленным взглядом. Да, в такое время, когда религия была очень важной, я бы сказала главной в жизни этих людей, невольно поверишь в то, что кто-то разговаривает с Богом. Тем более, откуда он мог знать, что может излечить графа Торгина, да еще таким способом? Я мотнула головой, пытаясь вырваться из своих мыслей, и понеслась к повозке, где снова села к Лайону, положив его голову на колени. Лоб графа Торгина был прохладным и покрыт холодной испариной. Я не верю в чудеса, но сейчас облегченные рыдания вырвались из моего горла. Лайон будет жить, это ясно. Ведьма ошиблась, он не тень, а я теперь графиня Торгин.
ГЛАВА 51. Графиня Торгин
– Талия мадам еще не достаточно тонкая, – пыхтела позади меня Адель, затягивая на мне корсет.
– У меня уже глаза вылезли и грудь на носу, – ворчала я, стараясь не дышать глубоко.
Адель заглянула мне в лицо, видимо проверяя, как выглядят мои глаза и фыркнула.
– Ну и шуточки у вас, мадам, – сказала она, снова затягивая шнуровку. Я упиралась обеими руками в столбик кровати в одной нижней юбке и сорочке, поверх которой и затягивался злополучный корсет.
– Прошу тебя, Адель, хватит. Я не могу вздохнуть, – взмолилась я, и служанка перестала, тяжело дыша.
– Ладно, попробуем надеть платье, – согласилась она, направляясь к большому сундуку, на котором лежало тяжелое платье из алого бархата с богатой золотой вышивкой и драгоценными камнями. Я чуть не взвыла, представляя всю тяжесть, которая сейчас упадет на мои плечи, но смирилась. Через час я должна быть в главном зале и принять клятву рыцарей новой графине Торгин. Я все еще не верила, что стала ею, да и кто бы в это поверил?
За пять дней до этого…
После того как мы покинули часовню,
Брайн послал вперед одного из рыцарей и въезжая в замок нас встречали почти все, во главе с вдовствующей графиней, матерью графа. Когда Лайона вынесли из повозки, все посмеивались, слушая брань своего графа, который не хотел представить перед людьми в таком плачевном виде. Но поделать ничего было нельзя. Графа внесли на крыльцо, где он приказал остановить носилки и повернуть его к людям.
– Графиня Торгин, Юлия, – громко крикнул Лайон, и меня чуть пихнула в бок Роза, заставляя выйти вперед. На графиню я была, мягко скажем, похожа не очень. Грязная, с нечесаной гривой волос, в ободранном платье, которое успела наспех натянуть в повозке, пока ехали к замку, чтобы прикрыть свои штаны. Люди вокруг зашушукались, а один из мужчин опустился на правое колено, склонив голову. За ним последовали остальные, и вскоре вся площадь стояла на коленях, принимая свою новую графиню. Я не могу сказать, что я чувствовала в этот момент. Это не чувство власти или превосходства, нет. Это шок, от понимания того, кем ты теперь являешься, и какие обязанности просто рухнули на меня.
– Да будет так, – сказал Лайон и велел нести его в замок, а я пошла за носилками, пытаясь взять себя в руки. Лайона занесли в покои и положили на кровать, где мы с Брайном вскоре его помыли и переодели в чистую сорочку. Рубцы на спине чудесным образом затягивались и покрылись здоровой корочкой.
Следующие три дня превратилась для меня в самый настоящий ад. Лайон не отпускал меня от себя ни на минуту, пока не начал вставать сам. Только после его первого выхода из комнаты, я вздохнула спокойно, собираясь заняться своими делами.
Первым делом замок был убран, выметен, вымыт, выскоблен до блеска. Очищены от копоти и плесени гобелены, камины, ковры выбили и отстирали, хорошо пройдясь конскими щетками. С кроватей сняли и выстирали пологи, которые, казалось, висели здесь веками. Слуги стонали и пытались жаловаться Лайону на меня и мои методы уборки, но тот лишь отмахивался, полностью погрузившись в оборону замка. Повсюду полыхали огнем кузни, ковались мечи и доспехи. Лучники, рыцари, да все, кто мог держать оружие, тренировались на поле у замка, чтобы успеть научиться, хотя бы обороняться. Стену укрепляли еще одной кладкой из камня, а ворота оббили новыми железными полосами.
Лишь ночью, когда мы с Лайоном оказывались в постели, которая пахла свежестью и лавандой, мы могли наслаждаться друг другом. Наша страсть разгорелась с новой силой, как бывает перед событием, которое может оборвать твою жизнь.
– Почему ты осталась со мной, Юля? – спрашивал меня Лайон в сотый раз, лаская мою грудь и прижимая к могучему телу.
– Потому что люблю, – отвечала я и любила. Любила так, что забыла про свой век, дом. Мне было с Лайоном хорошо, на удивление спокойно и я чувствовала, он любит меня всей своей душой.