Сослужу тебе верную службу, —Ты не бойся, что горько люблю!Я за нашу веселую дружбуВсех святителей нынче молю.За тебя отдала первородствоИ взамен ничего не прошу,Оттого и лохмотья сиротстваЯ как брачные ризы ношу.Июль 1921
«На пороге белом рая...»
На
пороге белом рая,Оглянувшись, крикнул: «Жду!»Завещал мне, умирая,Благостность и нищету.И когда прозрачно небо,Видит, крыльями звеня,Как делюсь я коркой хлебаС тем, кто просит у меня.А когда, как после битвы,Облака плывут в крови,Слышит он мои молитвыИ слова моей любви.Июль 1921
«А, ты думал – я тоже такая...»
А, ты думал – я тоже такая,Что можно забыть меняИ что брошусь, моля и рыдая,Под копыта гнедого коня.Или стану просить у знахарокВ наговорной воде корешокИ пришлю тебе страшный подарок —Мой заветный душистый платок.Будь же проклят. Ни стоном, ни взглядомОкаянной души не коснусь,Но клянусь тебе ангельским садом,Чудотворной иконой клянусьИ ночей наших пламенным чадом —Я к тебе никогда не вернусь.Июль 1921Царское Село
«Гуковский говорит, что:
Но клянусь тебе ангельским садом,Чудотворной иконой клянусьИ ночей наших пламенных чадом... —
это – клятвы Демона... Вообще, литературная мифология 1910-х годов».
Лидия Гинзбург. Запись 1935 г.
«А Смоленская нынче именинница...»
Памяти Ал. Блока
А Смоленская нынче именинница,Синий ладан над травою стелется,И струится пенье панихидное,Не печальное нынче, а светлое.И приводят румяные вдовушкиНа кладбище мальчиков и девочекПоглядеть на могилы отцовские,А кладбище – роща соловьиная,От сиянья солнечного замерло.Принесли мы Смоленской Заступнице,Принесли Пресвятой БогородицеНа руках во гробе серебряномНаше солнце, в муке погасшее, —Александра, лебедя чистого.Август 1921
Александр Блок умер 7 августа (25 июля ст. ст.) 1921 г. от воспаления сердечных клапанов. Был похоронен на Смоленском кладбище 10 августа (28 июля ст. ст.) – когда Церковь празднует день Смоленской иконы Божьией Матери. Поэта отпевали в церкви Воскресения Христова.
«Не бывать тебе в живых...»
Не бывать тебе в живых,Со снегу не встать.Двадцать
восемь штыковых,Огнестрельных пять.Горькую обновушкуДругу шила я.Любит, любит кровушкуРусская земля.16 августа 1921 (вагон)
Искра паровоза
Я ехала летом 1921 года из Царского Села в Петербург. Бывший вагон III класса был набит, как тогда всегда, всяким нагруженным мешками людом, но я успела занять место, сидела и смотрела в окно на все – даже знакомое. И вдруг, как всегда неожиданно, я почувствовала приближение каких-то строчек (рифм). Мне нестерпимо захотелось курить. Я понимала, что без папиросы я ничего сделать не могу. Пошарила в сумке, нашла какую-то дохлую Сафо, но... спичек не было. Их не было у меня, и их не было ни у кого в вагоне. Я вышла на открытую площадку. Там стояли мальчишки-красноармейцы и зверски ругались. У них тоже не было спичек, но крупные, красные, еще как бы живые, жирные искры паровоза садились на перила площадки. Я стала прикладывать (прижимать) к ним мою папиросу. На третьей (примерно) искре папироса загорелась. Парни, жадно следившие за моими ухищрениями, были в восторге. «Эта не пропадет»,– сказал один из них про меня. Стихотворение было: «Не бывать тебе в живых...» См. дату в рукописи – 16 августа 1921 (может быть, старого стиля).
<1962>
«Страх, во тьме перебирая вещи...»
Страх, во тьме перебирая вещи,Лунный луч наводит на топор.За стеною слышен стук зловещий —Что там, крысы, призрак или вор?В душной кухне плещется водою,Половицам шатким счет ведет,С глянцевитой черной бородоюЗа окном чердачным промелькнет —И притихнет. Как он зол и ловок,Спички спрятал и свечу задул.Лучше бы поблескиванье дулВ грудь мою направленных винтовок,Лучше бы на площади зеленойНа помост некрашеный прилечьИ под клики радости и стоныКрасной кровью до конца истечь.Прижимаю к сердцу крестик гладкий:Боже, мир душе моей верни!Запах тленья обморочно сладкийВеет от прохладной простыни.25 августа 1921
В списке стихов для «Anno Domini» стихотворение датировано 25-м августа. Существует автограф с датой «27/28 августа 1921. Царское Село». Накануне, 24 августа, петроградская Губчека постановила расстрелять 61 участника «заговора» «Петроградской боевой организации В. Н. Таганцева» – среди приговоренных был и Николай Гумилев, арестованный 3 августа. 1 сентября «Петроградская правда» опубликовала постановление и сообщила о том, что приговор приведен в исполнение.
«Пророчишь, горькая, и руки уронила...»
О. А. Глебовой-Судейкиной
Пророчишь, горькая, и руки уронила,Прилипла прядь волос к бескровному челу,И улыбаешься – о, не одну пчелуРумяная улыбка соблазнилаИ бабочку смутила не одну.Как лунные глаза светлы, и напряженноДалеко видящий остановился взор.То мертвому ли сладостный укор,Или живым прощаешь благосклонноТвое изнеможенье и позор?27 августа 1921Петербург – Царское Село