Я научу тебя любить
Шрифт:
Она говорила искренне. Она говорила спокойно. Она говорила не то, что Корней хотел бы слышать от нее, но…
Он смотрел на Аню несколько долгих секунд, после чего снова протянул руку. Дождался, пока она вложит свои пальцы, потянул…
Аня делала шаги медленно, даже пятками пола не касалась, кажется. Будто кралась, пружиня на своей волшебной воздушной подушке. Когда оказалась совсем близко, обняла его за шею, прильнула, вжалась носом в нее же, немного дрожала… Ей было некомфортно… Она по-прежнему трусиха… Но учится. В частности, отстаивать свои границы.
— Зубастая какая стала… "Не лезь"… И у кого только понабралась… — Корней сказал негромко, задевая губами мочку Аниного уха. Не зло. Знал, что она это осознает. Чувствовал, что замирает, обдумывает, фыркает тихо… Вызывая у него улыбку.
— Я жду ответ, Корней. — И еще одну, когда уклоняется от поцелуя, поворачивает голову, смотрит… Будто выжидающе. Бровь вздергивает, как умеет… Забавная такая. Решительная. Бесстрашная. Зайка. Та самая. Вырвавшая волку сердце.
— Я услышал тебя, Аня. Принял к сведенью. Я не собираюсь выворачивать тебе душу и учить, как стоит относиться к поступкам собственной матери. Если тебе будет интересно мое мнение — сама спросишь. И будешь готова получить честный ответ. А что касается «не лезь»… Я обещаю, что пока не чувствую угрозы для тебя — лезть не буду. Если вдруг… Прости. Так устроит?
Корней мог бы пообещать сейчас что-угодно. Мог сделать это огульно. Отмахнувшись от мыслей, что когда-то, возможно, о словах придется пожалеть. Нарушить слово. Вот только… Он по-прежнему был за честность. И по-прежнему немного смыслил в жизни…
— Да. Устроит. А «если вдруг» не будет, Корней. Я уверена. Спасибо тебе.
И возразить в ответ на ее убежденное тоже мог. Но не сделал этого.
Аня кивнула, улыбнулась сначала, а потом потянулась к губам, уже серьезная… Привстала на цыпочки, проехалась пальцами по шее до влажных волос, позволила поднять себя над полом, чтобы выйти из гардеробной его ногами. Они снова отошли на безопасное расстояние от пропасти.
Глава 27
Аня допила кофе первой. Улыбнулась Корнею, встала из-за стола, сполоснула чашку, вытерла руки, подошла к нему.
Обняла за шею, прижимаясь к боку, чувствуя, как рука мужчины обвивает талию, а пальцы мягко поглаживают. Он читал какую-то статью, но совершенно не был против, чтобы она «мешала». Терлась носом о щеку, легко касалась губами, гладила по волосам.
Корней давно понял, что ему досталась очень тактильная девочка. И пресекать, если они вдвоем, смысла не видел. Ей это нужно. А ему… Не просто не мешает, но, без преувеличения, по-хорошему чешет самолюбие. Быть необходимым для нее — чертовски приятно.
— Тебе бабушка не ответила? — Высоцкий спросил, чуть повернув голову, улавливая боковым зрением, что Аня хмурится, вспоминая, потом мотает головой.
— Нет. Попросила еще подумать. Мне кажется, она не согласится, Корней.
— Имеет право, Аня. Ты должна быть готова.
— Я готова. Просто… Очень хотела. Не смейся, но это детская мечта. Я же не видела моря. Никогда. И мне так хотелось, чтобы впервые… С ба…
Аня призналась,
— Не жалей меня. Многие моря не видели. Что в этом такого? — ход его мыслей Аня прекрасно понимала. Но рассказала действительно не затем, чтобы на жалость надавить. Просто, чтобы понимал, насколько это для нее было бы важно.
— На Черное не ездили даже? — Корней спросил, Аня мотнула головой, краснея чуточку сильнее. Судя по всему, аргумент «многие не видели» его не убедил.
— Нет. Как-то… Не до того было. Бабушка пыталась меня когда-то в лагерь отправить… Артек, представляешь? Была возможность получить путевку за успехи в учебе. Но там нужно было частично оплачивать, а у нас… Как всегда… В общем, не сложилось…
Аня вздохнула, вспоминая одно из детских не случившихся чудес, а потом снова улыбнулась, потянулась к Корнею, коснулась губами губ. Он по-прежнему был серьезным. Она по-прежнему не хотела, чтобы воспринимал ее воспоминания так трагично.
В конце концов, она жила в любви. Бедно. Ну и что? Счастье ведь не в деньгах. Оно в чувствах.
— Если бабушка откажется, Ань, бери подругу. Как зовут эту твою девочку с работы? Алина? Предложи. — Корней сказал, когда Аня оторвалась, снова отклонилась.
Услышала, заулыбалась сильней, кивая. Потому что, во-первых, запомнил. А во-вторых, волнуется. Сам поехать не может, но очень хочет, чтобы она увидела свое море как можно быстрее.
— Да. Алина. Я подожду еще немного. Поубеждаю бабушку. А вдруг согласится? Но если нет… Позову Алину. Она говорила, что хочет… Только Артур…
Глянула на Высоцкого с опаской, потом вниз.
— Она, наверное, с Артуром хотела бы… — пожала плечами, снова глянула.
— Откажется, другую позовешь. Есть же другая?
— Танюша…
— Вот ее, значит. Ты знаешь, что я не могу…
— Знаю. Конечно, знаю. И ты не думай, я понимаю. Правда. Скучать только буду… — Аня сказала честно, прижалась губами к уголку рта мужчины, почувствовала трепет из-за того, что он чуть поворачивает голову, чтобы целовать было удобней. Оторвалась, улыбнулась, шепнула: — А если все откажутся, просто останусь с тобой. Ты же не против, правда? Буду книги читать. Играть на гитаре. Ходить в бассейн. Английским займусь. Отдыхать…
Сказала мечтательно, потягиваясь.
Невозможно было жить рядом с Высоцким и не подстраиваться под его ритм.
Раньше Аня никогда не подумала бы, что в ней есть такой потенциал. Что времени, на самом деле, в сутках так много. И все можно успевать.
Просто потому, что раньше рядом не было его. Человека-примера. Человека-мотиватора. Человека, который будто даже энергией своей делился.
Конечно, за время университетской жизни с Аней тоже случались и бессонные ночи, а иногда и недели, и цейтноты, и авралы, и сессии на жилах и голом упрямстве. Но рядом с Корнеем это стало сладкой нормой. Дни стали безумно насыщенными. Сна мало. Энергии при этом много. И дело совсем не в кофе.