Я научу тебя любить
Шрифт:
Корней снова начал раздражаться, реши она продолжить тему — отреагировал бы грубо. Поэтому…
— Меня всегда поражает твоя глубина. И в то же время простота. Для меня все так сложно. Я так часто теряюсь. Я придумываю так много всего… Лишнего. А потом ты говоришь… И все становится на места. Мне не хочется спорить. Все кажется очевидным. Как так? Почему так?
Аня спросила, чувствуя, как он постепенно расслабляется. Это видно было по тому, как меняется лицо. И чувствовалось по тому, что разряды перестают колоть кожу…
Он
— Ты просто маленькая. Подрастешь — дашь мне фору. Уверен.
Аня хотела бы сдержать улыбку, но не могла. Его новая похвала опустилась звонкой монеткой в ее сокровенную копилку.
Первой в квартиру зашла Аня. Слышала, как за спиной защелкиваются замки. Прокручивала в голове слова Корнея, улыбалась, расстегивая массивные пуговицы.
За прожитые здесь месяцы Аня изучила квартиру до состояния «наощупь». Поэтому, пока Корней был занят — отвлекся на телефон, сняла пальто сама, повесила, сапожки тоже…
Обернулась. Видела, что он держит мобильный в руке, читает что-то с экрана, который подсвечивает и его, и ее. Пальцы второй держит на выключателе за движение до щелчка.
Такой… Серьезный. Такой… Красивый. Сильный такой. Ласковый…
Настолько, что хочется… Очень сильно хочется позволить себе лишнего. Рискнуть в миллионный раз.
Накрыть ладонью экран мобильного. Нажать, опуская своей рукой его вместе с трубкой. Потянуться к второй, приближаясь телом к телу…
Глядя в глаза — смотрящие с легким прищуром, подозрительно — убрать мужские пальцы с выключателя… Завести себе за спину, положить на поясницу…
Почувствовать первые «признаки жизни», как он ведет большим по ткани платья, поглаживая…
Убедившись, что стоит ей отпустить руку, она не упадет бессильно, Аня потянулась к пуговицам на мужском пальто. Расстегивала, глядя на них и немного в глаза. Привыкая к темноте, чувствуя, как предвкушение от касаний, поцелуев, близости разливается теплом по телу…
— Мне вообще-то перезвонить надо, Ань…
Корней заметил, действуя вопреки собственным словам. Заблокировал мобильный, отправил на полку, стряхнул расстегнутое уже пальто с одного плеча. Положил свободную руку на ее талию — потом с другого. Следил, как Аня вешает…
Потом следил, как кладет руки на пиджак, скользит вверх, привстает на носочки, ведет носом по подбородку, прижимается к его губам в невинном поцелуе, отрывается на расстояние вздоха, смотрит в глаза…
— Потом перезвонишь, хорошо? Хочу тебя очень… — говорит честно, прекрасно понимая, что впервые так смело. Ухватывается за плечи, когда чувствует, что Корней подхватывает. Обнимает его ногами, прижимается грудью, трется, целует, втягивает его язык своим…
Чувствует стену спиной, сама тянет вверх подол задравшегося платья, снимая через голову, расстегивает
Но на сей раз уже никто из двоих не заботится о том, чтобы повесить аккуратно. Ткань падает на пол, разрезая тишину шуршанием и стуком пуговиц.
Только им все равно. Аня берется за рубашку, Корней вжимает напором губ в стену даже ее затылок.
— В спальне хочешь или здесь? — мужчина спрашивает, пробегаясь пальцами по животу, накрывая грудь в кружеве, сжимая… Сильно… До дрожи…
— В спальне.
Кивает в ответ на Анин шепот, снова тянется к губам, целует, продолжая мять тело, вдавливая в стену все сильней… Сильней же давая ощутить, что он тоже хочет ее. Очень-очень хочет.
Через какое-то время давит на одно колено, прося спуститься на пол, на другое…
Убедившись, что Аня стоит — пусть на носочках, но все же…
Отступает. Смотрит. Ощутимо. Так плотно, будто… Под кожу. Даже в темноте невероятно осязаемо.
По лицу, шее, ключицам, груди, животу…
Неспешно расслабляет галстук, снимает через голову, расстегивает одну манжету, дальше — вторую. Откладывает запонки, снимает часы…
Достает полы рубашки, брякает ремнем…
И это заставляет Аню испытать новую дрожь.
Которую он, несомненно, чувствует, стоит только подойти, накрыть ладонями ягодицы, вжаться возбуждением в живот…
— Уже можно или позже? — Аня непременно покраснела бы, замялась, услышав вопрос раньше. Сейчас же… Закивала, чувствуя, как мужские губы опускаются к шее, целуют, а сама она проходится пальцами по его позвонкам, ныряя в волосы.
И снова подхватил, и снова понес, «профессиональным» движением ослабляя давление бра на спину, помогая стянуть бретели… Двое услышали новый стук о пол — теперь крючков и обтянутых тканью косточек.
Корней открыл дверь, занес Аню, опустил на кровать…
Глядя в глаза, стягивал колготки вместе с бельем, снова отошел, снова смотрел…
И снова Аня могла бы застесняться, но слишком хотела. Чтобы смотрел. Чтобы вот так возбужденно. Чтобы вот так возбуждающе…
И сама тоже смотрела. Как он снимает рубашку к черту. Подходит, нависает. Начинает целовать, руководящим жестом ухватив ее за кисть, потянув на себя. Чтобы и она поучаствовала в процессе раздевания.
Чтобы чуть позже, когда к черту же мужские туфли, брюки… И громкий удар пряжки о пол. Бесшумное падение на него же боксеров… Потянулась, сжала с силой, закрыла глаза, углубляя поцелуй, чувствуя возбуждение такой силы, что просто от скольжения ладонью по длине кажется, что уже можно кончить, но стоит Ане подняться чуть выше по кровати, раскрыть колени, почувствовать касание его кожи к своей — грудь к груди, живот к животу, ее внутренняя сторона бедер к его внешней, почувствовать первое касание там… И сдержать стон — никаких шансов.