Я научу тебя любить
Шрифт:
И на этом фоне мечты о возможном отдыхе — хотя бы на недельку, казались тоже особенно сладостными. Главное, чем она заразилась от Корнея, это умение воспринимать жизнь, как приключение. Предвкушать, что ждет за поворотом, а не бояться этого. Если там сложности — справятся. Если радости — примут с удовольствием. В голове проблем всегда куда больше, чем в реальности. Сомнения только время забирают и силы. Поэтому…
— Не против… — Корней сказал задумчиво, возвращаясь к телефону. Несколько секунд молчал, потом же… —
Произнес, повернул голову, посмотрел с прищуром… Даже говорить не пришлось, Аня сама все поняла. Сама начала заливаться краской… Ударила по плечу…
— Тебе обязательно меня смущать, да? — пискнула, опуская голову туда же, вжимаясь лбом в ткань пиджака…
— А что еще мне с тобой делать остается? — Корней ответил вопросом на вопрос, Аня же заулыбалась сильней… И мечтательней…
Шепнула:
— Любить. — Добавила: — Молча…
Знала, что мужские губы снова дрожат в улыбке… Поймала новый момент абсолютного счастья…
Встрепенулась, когда лежавший там, где она завтракала, телефон зажужжал…
Корней отпустил, она понеслась брать трубку…
— Алина… — сказала то ли себе, то ли ему. Вскинула взгляд.
— Только быстро давай, Ань. Мне в десять надо быть.
Кивнула в ответ на просьбу Высоцкого, посмотрела на время…
Корней был пунктуальным. Опоздания для него всегда были ужасным раздражителем. И свои. И чужие. Аня быстро поняла, что задерживать его нельзя. Пыталась подстраиваться. Пыталась успевать. И сейчас тоже, поэтому…
— Алло, Алин, что-то случилось? — взяла трубку, по-прежнему глядя на Корнея. Который сделал еще один глоток кофе, посмотрел в сторону, как бы не желая смущать…
— Нют… Вы дома еще? — услышала вопрос подруги взволнованным голосом.
— Да. — Ответила, продолжая бегать взглядом по профилю сидевшего за столом мужчины. Ей всегда, если становится тревожно, хотелось чувствовать его близость. Напитываться его уверенностью…
— Корней Владимирович с тобой? — следующий вопрос Алины заставил Аню нахмуриться, она замялась, не сразу сообразила, с чего вдруг…
— Да… — и снова ответила, испытывая, что тревога растет.
— Можешь отойти, пожалуйста? Он не должен слышать. Очень важно.
Аня кашлянула, чувствуя, что сердце начинает ускоряться. Глянула испуганно на мужчину, поймала быстрый заинтересованный взгляд… Отвернулась от стола, направилась в сторону спальни…
— Ань, — услышала брошенное в спину, обернулась, зажала динамик рукой.
— Я на секундочку, Корней. Хорошо? Допивай и одевайся…
Посмотрела умоляюще, выдержала не слишком одобрительный, слегка нахмуренный взгляд…
Мышкой пробралась в спальню, прикрыла дверь, отошла в дальний угол у окна, остановилась, только потом сказала:
— Что такое, Алина? Не пугай меня.
Пока шла, успела придумать миллион и один вариант возможной проблемы.
— Аня… Спаси, детка. Пожалуйста… — вот только Алина не бросилась тут же отвечать по сути. И впервые, наверное, сама Аня почувствовала себя в этом немного Корнеем. Даже мысль промелькнула позволить себе требовательное: «внятно, Алина»…
— Алина, я волнуюсь. Скажи, что случилось. Не тяни… — но Аня смогла справиться, произнесла так, как ожидали от нее — ласково, просительно…
— Детка, мы с Артуром проспали. Я не знаю, как так получилось. Оба будильника не сработали. Это ужасно, Ань. Ужасно. Высоцкий… Корней… Твой Корней ненавидит, когда Артур опаздывает… А сегодня… У них на десять встреча, детка. Высоцкий… Корней… Он ждет отчет. И если он придет, а Артура нет… Он же его уволит, Аня! Понимаешь? Уволит!
Начавшая говорить более-менее спокойно, к концу речи Алина перешла практически на крик. Без преувеличения, умоляющий и отчаянный.
Аня же… Выдохнула, прислоняясь лбом к стене, закрывая глаза. Потому что… Это самая малая беда, какая только могла случиться.
— Ань, пожалуйста, задержи его как-то. Мы уже собираемся. И такси заказали. Мы опоздаем минут на пятнадцать всего. Если попадем в пробку — на полчаса. Но пожалуйста, детка, ради меня… Я тебе сделаю, что угодно… Артуру нельзя опаздывать, ты понимаешь?
Алина продолжала тараторить, а Аня чувствовать, как вслед за первым облегчением приходит неудобство, страх, снова тревога, потому что…
— Алин… — Аня оторвалась от стены, посмотрела на нее, различая самые мелкие выпуклости… — Я не могу, Алина. Пойми, пожалуйста… Я не могу ему врать. Нам нельзя.
— Детка… — в голосе подруги не было злости, но очень много просьбы. Настолько, что Аня не выдержала — зажмурилась с силой, сжимая пальцы свободной руки в кулак.
Она знала, как будет правильно. Прекрасно знала, но Алина… Она же столько для нее сделала. Она же действительно подруга. Она же…
— Алина, прости меня. Я не могу его задерживать. Это неправильно. Я не могу водить его за нос. Нам нельзя. Понимаешь?
— Он уволит Артура, детка… Ты же лучше меня знаешь, что он…
— Послушай, Алина. Послушай, пожалуйста, Корней не станет увольнять человека за опоздание. Никогда не станет. Ты права, я знаю его лучше. Он не такой. Артур ему все объяснит, и он…
— Он даже слушать не станет! Он его предупреждал уже, Ань! Артур часто опаздывает, но сегодня… Аня… Пожалуйста… Это же не ложь… Ты нас спасешь просто. Ему не важно, Ань, а нам…
Не в состоянии спокойно слушать, как ее умоляют, Аня потянулась кулаком ко лбу, прижала, стукнула дважды, жмурясь до невозможности. Ей было очень сложно сделать это, но она…