Я навсегда останусь с тобой
Шрифт:
– Да мам, – пробурчал я стоном. – Может быть, я лучше останусь дома?
– Мишка, вставай давай, последний день остался всего лишь. – Подошла тяжелая артиллерия в виде бабушки.
На это я издал писклявый скулеж и уткнулся в подушку, надеясь, что про меня забудут и больше никогда не вспомнят.
– Мишка! Все, вставай. Времени уже.
– Я так вас всех люблю … хочу провести время с семьей … мы просто все ляжем и будем спать.
– Эй, лежебока! – донесся голосок с порога комнаты. – А ну вставай! – смеясь, повторяла моя младшая сестренка Вика, подёргивая меня за
– Если не пойдешь в школу, вечером поедем в театр, – зайдя в комнату, сказала мама, – у тети Любы есть два запасных билета, и она нас пригласила. Там кажется, будет отличный …
– Ооо нет – тут прервал сразу же я. – Ладно, встаю! Вика отстань! – буркнул я младшей сестре, которая не переставала дергать меня за волосы.
Предстояло одно из самых сложнейших испытаний в моей жизни – встать с кровати. Я еле-еле сначала сбросил свою руку и ногу за борт этой теплой каравеллы. Затем, как спиленное дерево, повалилась вся остальная часть тела. Пол был твердым, но мне было без разницы. Я лежал словно мертвец, распластав свою щеку на линолеуме. Через несколько минут в комнату вошла мама и, перешагнув через меня, начала заправлять кровать.
– Миш, давай вставай. Времени уже, – едва с обиженной ноткой в голосе говорила мама.
Как бы это прискорбно не звучало – выхода не было, нужно было идти в школу … . В полусонном состоянии я побрел до ванной.
– Встал наконец-то, – с улыбкой произнесла моя бабушка. – Мишка ну у тебя и хохолок на голове!
– Да-да бабуль …
– Давай иди, собирайся. Наденешь костюм и покажешься нам.
– Господи, зачем … – простонал я.
– Как это зачем? Надо. Я должна посмотреть, какой ты красивый пойдешь в школу. Еще букет возьмёшь для Валентины Ивановны.
«О боже» – пробурчал я у себя в голове, но моя физиономия явно выдавала мое отношение к этому начала дня.
Не успел я дойти до ванной, как ударился мизинцем об косяк шкафа и сразу же, как по магическому волшебству, проснулся. Этот день был явно не самым лучшим в моей жизни.
Зайдя в ванную комнату, я взял растрепанную синею щетку, выдавил немного пасты и начал уныло водить по зубам вверх вниз. На голове у меня и вправду был хохолок, поэтому мне пришлось еще и вымыть голову, чтобы хоть как-то уложить волосы.
После ванной я вышел на кухню. Мама приготовила мне завтрак, который я терпеть не мог. Это была самая невкусная в мире манная каша с двумя сардельками. Я вообще не мог терпеть ничего подобного, и мама это прекрасно знала, но почему то каждое утро она делала именно ее. В итоге я попил чаю и съел сардельки. Услышав, как на кухню идет мама, я быстро сполз с табуретки и помчался в свою комнату одеваться.
– Миша ты почему опять ничего не съел? – недовольный голос донесся с кухни.
– Да мам! Я не люблю эту кашу.
– Я что зря старалась? Я все утро тут бегаю за вами.
– Так, а зачем ты каждое утро готовишь мне манную кашу?
– Ну, ты говори, что тебе тогда готовить.
– Я тебе каждый раз говорю не готовить мне манную кашу.
– Ну ладно, давай хотя бы ложечку, каша очень вкусная, не иди на уроки с голодным желудком! –
Пока я начинал разглагольствовать, мама каким-то неимоверным чудом сумела запихать мне в рот пять ложек манки.
– Миш ты оделся?
– Да, – пробегая мимо бабушки, быстро ответил я, удаляясь в прихожую.
– Ну и куда ты? Дай я хоть на тебя посмотрю. Миш!
Как всегда отказать бабушке я не мог. Я вышел в большую комнату, где в этот момент, каждый сидел на своем месте: бабушка на стареньком, но удобном креслице поближе к телевизору; за ней сидел дед, стуча пальцами по подлокотнику (что единственного в семье меня не раздражало); а сестренка на маленьком коричневом пуфике, зачесывая свои локоны и любуясь своей красотой. На мне были надеты новые, черные, с тупым носком туфли и костюм в полоску, напоминающий гангстерские наряды из американских фильмов.
– Вот, совсем красавчик. Все девчонки твои. Мишка ты совсем уже взрослый стал.
– Бабушка …, – закатил я глаза, – все. Я опаздываю.
– Давай беги и цветы не забудь!
В прихожей не понятным мне образом во рту снова оказалась манка. Затем мама дала мне букет, и я отправился в школу.
Когда я вышел на улицу, то утро мне показалось уже не настолько удручающим. Нежные лучи солнца, плавно ниспадали с неба. Прохладный ветерок слегка обдувал мое лицо, даря бодрость и свежесть. После школы я намеревался посидеть за компьютером, а вечером отправиться с друзьями, поиграть в футбол на стадионе школы. И все бы ничего, но перед этим нужно было отсидеть шесть самых скучных уроков.
Когда я пришел в школу, друзья надо мной немного поглумились из-за надетого костюма. Затем первые пол урока русского языка наш класс сидел и смеялся, что в целом то было совсем неплохо. И как только во мне зародилась надежда на лучший исход этого дня, так на следующем уроке по истории меня спросили у доски.
После этого была алгебра, на которой никто ничего не понимал. Учительница на своем последнем уроке решила подтянуть все значащее в нашей жизни логарифмы, но классу уже на это было без разницы. Все ловили манящий запах приходившего лета. Лишь только отголоски о приближающихся экзаменах добирались до наших ушей.
Кажется, только учительница по информатике была в здравом уме. Зайдя в класс, она предложила просто сидеть тихо и ничем не заниматься. Любовь Георгиевна в этот момент была самой любимой учительницей в школе.
Но самое интересное, что произошло в этот день, и, который я навсегда запомню в своей жизни – это был урок музыки.
Я шел со своим другом Лешкой Скворцовым из столовой в кабинет, когда увидел того мужчину с нашим учителем Артемом Александровичем. Он был чем-то похож на рок-н-рольщика: у него была темная кофейная рубашка с несколькими расстёгнутыми пуговицами возле воротника, в прорези которой висели темные округлые очки; поверх рубашки была кожаная легкая куртка; на ногах были натянуты потертые серо-синие джинсы и заканчивался этот прикид обшарпанными кроссовками.