Я навсегда останусь с тобой
Шрифт:
– Смотри! Давайте в зубрилу! – С этими словами полетел первый комок. Затем за ним полетел еще один и другой. «Ласточка» пыталась уворачиваться от летящих в нее крепко слепленных мячей и проскользнуть мимо ребят, но это было тщетно.
– Да хватит! Дайте домой пройти!
– Ты иди-иди! – посмеиваясь, говорил ее одноклассник.
– Эй! Хватит, че пристали к ней. – Выпалил Гриша, подбежавший к мальчишкам.
– А тебе какое дело? Иди отсюда, – грозно бросил один из кучки.
– К девчонке то че кучей парней
– Отвали и иди отсюда! – грозно парировал капитан этой команды и швырнул комок в сторону ласточки.
Раздался глухой звук. Снежный мяч прилетел прямо в голову зубриле, да еще и с такой силой, что вот еще чуть-чуть и голова раскололась бы надвое. У ласточки накатились слезы, и хрустальные капельки начали слетать со щек, со временем превращаясь в прозрачные струйки. Девочка после такого удара, сразу же схватилась за голову и забежала в школу, а ее одноклассники засмеялись.
– И чего смешного? – грозно смотрел Гриша.
– Иди отсюда придурок, последний раз повторяю. – Бросил капитан команды снежный комок в защитника.
У Гриши раздулись ноздри, сжались кулаки, да так, что побелели костяшки, и он набросился на задиру. В этот момент друзья забияки отошли подальше и стали только кричать: «Паша давай! Ну, давай!». Но у Паши не было сил, он лежал и плакал, как маленькая девочка, крича при этом: «Отстань! Помогите!». Кто-то и вовсе избавился от своего друга, просто стоя в стороне и наблюдая за картиной. Но долго наблюдать не пришлось. Гриша нанес только два удара по лицу, и в этот момент его за шкирку, словно маленькую собачонку, оттащила учительница.
– А ну стой! Ты что не знаешь, что драться нельзя! К директору, живо за мной! Ты тоже давай за мной, – более мягким голосом говорила Снежана Михайловна, обращаясь к ревущему Паше.
Учительница жестко схватила Гришу за руку, и чуть ли не волоча за собой, так как тот не поспевал за шагами своего педагога, повела на третий этаж в кабинет директора.
– Паша, посиди пока в классе. Я скоро приду.
В этот момент директор был занят делами, заполняя документы по выполнению норм образовательных программ.
Раздался стук.
– Евгения Алексеевна? Можно? – заводя в кабинет за собой Гришу, спросила учительница.
– Что у вас?
– Да вот, полюбуйтесь, – с высока и не прикрытым недовольством посмотрела учительница на маленького сорванца.
– И что ты на этот раз натворил Гриш? – грозно бросила эта женщина, напоминавшую скалу. Такую же не сгибаемую и огромную.
– Подрался он, – ответила Снежана Михайловна за ученика.
– Подрался? С кем?
– С Павлом Симоновым из моего класса. Я выхожу на улицу, а он сидит верхом и бьет его по лицу.
– Ты совсем, что ли? – грозно обратился к драчуну директор. – Ты головой то думаешь, что творишь Гриш? Так мать в школу сейчас
– Синяк наверно будет. Я ему сказала подождать меня в классе.
– Ладно, я поняла. Значит, сейчас идите к Милене Владиславовне и пусть она сидит с Гришей, она же его классный руководитель. И скажите ей, чтоб сейчас же вызвала его мать в школу.
После этих слов Гриша с учительницей вышли из кабинета директора и спустились на первый этаж.
Снежана Валерьевна рассказал всю историю Милене Владиславовне, и передала поручение директора о том, чтобы та срочно вызвала мать в школу. Затем Гришу усадили на самой задней парте, и он стал ожидать неминуемой гибели, в виде расстроенного лица своей мамы. В классе он был один, потому как учительница отправилась к директору, видимо, чтобы послушать всю историю еще раз.
Сидя в тишине, Гриша услышал, как кто-то медленно подбирается к его классу.
Маленькие, нежные пальчики вели по стене, рисуя невидимую линию. Шаги были робкие, неуверенные, стеснительные. Кто-то явно хотел зайти в класс, именно к Грише, но очень сильно этого боялся и маленький сорванец понимал это. Он уставился к входу, ожидая появления того самого незнакомца.
Показалась кругленькая, взъерошенная бомбошка шапки, затем ровные пальчики обхватившие угол входа, а потом и все личико. Только личико это было явно несчастным: красные, зареванные глазки; и большой красный румянец, выступающий на щеках.
– Я услышала, что ты сделал, – робко произнесла «ласточка». – Мальчишки на улице сейчас только об этом и говорят.
Гриша молчал, ведь ему сейчас предстоял трудный разговор с директором. А может он и вовсе не знал, что на это ответить.
– Спасибо, – все также не смело поблагодарила девочка.
– За что?
«Ласточка» еще сильнее стала робеть.
– За то, что защитил меня.
– Да не тебя я защищал, – парировал заступник. – С чего ты взяла? – Гордо ответил Гриша, понимая, что теперь его все засмеют.
Ласточка обиделась и хотела уйти. Но, что-то внутри ее подсказывало, что этот мальчишка просто упрямец. Поэтому сделав несколько шагов в сторону выхода, она остановилась и с искренней заботой в голосе спросила:
– К директору сейчас?
– Да, – отрезал Гриша.
– Так давай скажем из-за чего ты на него налетел.
– Да? И из-за чего же?
– Чтобы меня защитить!
– Да не из-за тебя я на него налетел. Че пристала ко мне? Иди, давай.
– Ну и дурак! Я помочь тебе хочу, а ты сидишь тут выеживаешься, как король. Я тогда сама пойду к директору и все расскажу, – с дрожью в голосе выпалила ласточка.
– Ты, что совсем!? Хотя, как хочешь, смотри сама, тебе же тоже попадет. Ты сама знаешь, как они слушают нас.
– И что тогда делать? – с переживанием в голосе, спросила девочка.