Я не брошу тебя
Шрифт:
Вскоре Леро заметила, что грандиозный калейдоскоп звезд и туманностей в бездонной черноте неба стал меркнуть — надвинулись утренние облака. На востоке занялся грязно-желтый рассвет. Бесформенным мутным пятном он растекался по низкому небу, фиолетово-медными бликами рисуя ландшафт — мягкие спины камней; каньоны бесконечного лабиринта, размытые перспективой в медно-жемчужный туман; под светом матово-жирной пленкой мерцает роса... Тени играют с пространством так, что было неясно, как далеко в стороне каменная стена — или десять шагов, или протяни руку — коснешься... И как далеко впереди очередной поворот — или десять шагов, или полкилометра...
Леро шла, озираясь на призрачный мир, и вскоре голова у нее закружилась, и она почувствовала, что сейчас упадет. Она держалась изо всех сил; но рассвет превратился в утро, свет и цвет вернулись к тому, к чему глаз здесь уже успел привыкнуть. Головокружение прекратилось; впереди надежным черным пятном двигался Кламмат, и было безошибочно ясно, что до него всего лишь три метра, которые можно было преодолеть в пару секунд и вцепиться в черную руку.
Леро давно потеряла счет времени. Утро закончилось, и расползался сонный полупрозрачный день, когда Кламмат остановился, и Леро снова чуть не уткнулась в черную спину. Она остановилась и тоже стала оглядываться.
Утомительный лабиринт закончился — они стояли на краю неширокой, метров не больше четырехсот, долины, за которой в тумане рисовались высокие каменные зубцы — пирамиды, конусы, узкие призмы. Они возносились ввысь и вонзались в плотность облачного покрывала. Грязновато-желтый жемчужный свет, казалось, вытекал из пробитых в покрывале прорех и стекал по каменным зубьям, растворяясь внизу медно-фиолетовым полумраком. Новый каменный лес поглощался туманом, и было трудно представить на сколько он простирался.
Долину по всему протяжению рассекала глубокая трещина, по дну которой сонно стелилась черная, жирно сверкающая лента реки. Берега заросли путаницей лиан, похожей на гнилую изгаженную мочалку, перепачканную какой-то слизью. Моста не хватило; Кламмат долго бродил вдоль обрыва, пока не нашел пару балконов, с которых удалось зафиксировать мост — трещина книзу сужалась и на глубине была неширокой.
Перебрались без приключений; дошли до нового лабиринта, погрузились в недра каменных джунглей. Здесь идти было еще легче — ровная почва, поросшая жесткой сухой травой, шагать по которой, тем не менее, было легко; широкие коридоры, плавные повороты, пространство... Только почти отвесные стены, нависая над головой и пожирая небо, давили и угнетали.
Кламмат почти сразу повернул на восток, и они весь день шли параллельно долине с трещиной — та оставалась не более чем в километре справа. Шли молча; Кламмат только раз обернулся, когда день уже угасал и опускались лиловые сумерки, угрюмые и холодные; он сказал, что придется возвращаться к юго-востоку и выходить из-под защиты камней, так как зона скальных зубов скоро отходит на север. Но выйдут в долину они завтра с рассветом — надо устроить привал и поспать хоть немного.
Они свернули направо, и через какое-то время Кламмат притормозил, внимательно обозревая ландшафт. Долго изучав конфигурацию скал, он наконец выбрал площадку, расположенную на перекрестке пяти коридоров и отличную тем, что все пять рукавов-тоннелей контролировались из одной точки. Леро, почти не ощущая себя, доплелась до стены, рухнула, прислонившись к холодному
* * *
Кламмат разбудил ее рано, в самый разгар царства призрачных теней.
— Завтрак, — он протянул Леро шоколадную плитку. Затем отошел и, подняв стереомат, всмотрелся в глубину коридора невооруженным глазом.
Леро обнаружила, что лежит в трех метрах от мокрой стены. Не чувствуя ни вкуса, ни запаха, едва шевеля губами, засунула плитку в рот, с трудом откусила кусочек и стала держать во рту, дожидаясь, пока он растает и его можно будет как-нибудь проглотить, саднящим мучительно горлом.
— Жуй быстрее, — Кламмат оглядел Леро, как она, морщась, пытается проглотить шоколад. — Они рядом, восток-восток-юг. Пусть вне зоны, не фиксируются — но им больше быть негде. Схема у Хайдега не только локальная, но еще самая свежая, это ясно... С такими данными и с таким опытом, как у него, по антуражу он нас всегда будет опережать. А я не могу отойти от тебя больше чем на три метра.
Леро перестала морщиться и подняла вопросительный взгляд.
— Сторожевой прибор, — он тронул полусферу на макушке шлема. — Его обычно включают на время сна. Мы проснулись, но я его пока не выключил. Потому что в таком антураже, — он обвел стволом лабиринт каменных пирамид, — оппонент может приблизиться к радиусу активной защиты...
— Вот ты уже замучил... Ну неужели нельзя по-человечески объяснить...
— ...так, что ты его не определишь. Потому что он будет постоянно скрыт.
— Ладно, поняла, не дура... — просипела Леро, с трудом проглотив растаявший кусок шоколада.
— В общем, все, что сейчас попадет в это кольцо — от трех-шести до шести-двенадцати метров — уничтожается. Все живое.
— Ну, пошли тогда... — Леро, поморщившись, проглотила еще кусок. — Я еще живая пока, вроде... Сейчас встану...
Она, зажав плитку в зубах, поднялась на колени и попыталась встать. Сил не было. Леро опустилась на четвереньки, бессильно вздохнула.
— Фефяф фтану...
— Давай я тебя привяжу.
— Это зачем?! — Леро выронила шоколад, подняла голову.
— Мало ли что. Теперь я его буду включать часто.
— Еще чего! Я тебе что, собачка?
— Мало ли что!
— Нет, вот ты хам! Я что, дура какая-то? Или слепая? Не знаю, что такое три метра? Нет, вот ты хам все-таки... Вот тебя еще надо воспитывать... Ну ничего, я этим еще займусь...
— Меня пугает, что нигде ничего, — Кламмат сбросил на нос стереомат. — Поэтому пусть работает, даром что сосет батарейку... Он устроил засаду и нас уже ждет, я в этом уверен. И устроил, я уверен, здесь — на выходе из этих камней в долину. Потому что в обход я уже не пойду, — Кламмат указал на северо-восток, в глубину скал. — В обход — плюс неделя. А кислота уже здесь.
— Я тебе все испортила... Без меня ты бы его уже грохнул... А теперь я тут болтаюсь... В обход какой-то еще...
— Леро, ты себя плохо чувствуешь и плохо соображаешь. Дорога у нас одна! До базы. Мы пересечемся — без вариантов.
Леро все-таки поднялась, дошаталась до Кламмата, упала на него, прильнув горящей щекой к гладкому прохладному материалу костюма, бессильно скользнула вниз, на колени.
— Так бы и умереть...
Она закашлялась, выплюнув недотаявший кусок шоколада. Кашлять было уже не так больно, и крови почти уже не было. Кламмат мягко отстранил ее, взял за руку, потянул, поднимая, повел через площадку.