Я не хотела умирать
Шрифт:
Я безмолвно одевалась в выбранные Димой платья и выходила к нему. Он сидел в кресле и оценивающе разглядывал каждый мой выход. Он либо качал головой, либо отмахивался. Ему ничего не нравилось. Сколько платьев я тогда примерила, я не знаю. Я так устала, что единственное, чего мне хотелось, это лечь на пол и заплакать.
Наконец он одобрительно кивнул, вместе с продавцом они подобрали к платью туфли и остальные аксессуары, и я вышла из бутика в новом, совершенно незнакомом для себя облике.
Потом он привез меня в салон.
– Сделайте из этого что-нибудь достойное, – бросил он стилисту.
Я
– Это все из-за тебя, – сквозь зубы процедил он, придвигая мне стул.
Я не могла листать меню. Мои руки дрожали, а глаза застилала пелена слез, которым я не давала вырваться. Я огромными усилиями душила их, втягивая в себя, безумно боясь, что они вырвутся наружу, испортив весь макияж, и я снова разочарую Диму.
Весь вечер я просидела, глотая слезы и чувствуя себя полным ничтожеством, так и не притронувшись к еде. Дима общался только с официантами, для меня он не произнес ни слова и ни разу не взглянул, словно меня не существовало вовсе.
Мы вернулись домой, он молча помог мне снять плащ, а сам так и стоял одетый, опираясь руками на тумбу и опустив голову. Я попробовала его обнять, но он грубо меня оттолкнул.
– Дима, пожалуйста, прости меня, – умоляюще произнесла я, стирая потекшие слезы.
– Ненавижу тебя, – сжав кулаки, озлобленно прошипел он.
И ушел, громко хлопнув дверью.
Я свернулась калачиком на полу и разразилась рыданиями. Я чувствовала себя уничтоженной. Мне было так важно обнять его, прикоснуться, понять, что все хорошо. Он этого не позволил, и мой мир раскрошился на мелкие кусочки.
Почти три месяца он не жил дома. Я не знала, что мне делать, боялась, что он со мной разведется, и каждый раз, заслышав поворот ключа в замочной скважине, бежала на встречу. Но он лишь бросал на меня презрительный взгляд и, отталкивая мои руки, проходил мимо. Молча занимался своими делами, не замечая меня, а потом уходил снова. Я в слезах умоляла его простить и остаться, но он был непреклонен и каждый раз переступал через меня с безразличием.
Я рассказала обо всем своей маме, плача у нее на груди, она меня жалела и говорила, что я просто еще очень юная, что мне нужно было быть мудрее и подготовиться к такому важному для мужа дню. Мама сказала, что я умница и всему научусь, а Дима простит, и все у нас будет хорошо.
Его мама, Татьяна Алексеевна, долго сокрушалась, что не подсказала мне, как правильно собираться в «Плазу». Она вздыхала и понимающе кивала, гладя меня по голове, говорила, что все образуется, что Дима меня любит и, конечно, никогда не оставит.
– Он такой же, как его отец, Юлечка, – говорила она, – очень вспыльчивый, но отходчивый. Просто дай ему время тебя простить.
Я бесконечно винила себя, что испортила такой важный и долгожданный для него день, я могла бы узнать у его мамы, как принято посещать «Плазу», или спросить у него самого, но не додумалась до этого. Моя ненависть к себе возрастала с каждым днем, я проматывала его слова в голове
***
Я выросла, стала мудрее и всему научилась. Сейчас у меня была целая гардеробная с развешанными в ряд изысканными вечерними и коктейльными платьями под всевозможные случаи. Все они были сшиты на заказ по идеальному стандарту. Появляться дважды в одном и том же было неприлично, поэтому после каждого визита я предусмотрительно заказывала на будущее парочку новых. Оплошностей я больше не допускала. Урок был жестоким, и я навсегда уяснила правила игры.
Диме льстило, какой эффект производит мой образ на окружающих, а я чувствовала себя красивым аксессуаром его дорогой жизни.
– Юля, ты как всегда поражаешь, – весело воскликнул Антон, дружески приветствуя меня поцелуем в щеку.
– Платье просто шик, – оценивающе кивнув, произнесла его жена Вика.
– И не только платье, – показав жестом «класс», добавил Денис.
– Спасибо, – вежливо улыбнулась я, присаживаясь за стол.
– Ой, ой, а можно этот браслетик посмотреть? – затараторила Соня.
– Конечно, – я протянула ей руку.
– Какой красивый!
– У Димы прекрасный вкус, – улыбнувшись, произнесла я.
– Ну что, дожидаемся опоздунов Ваньку с Мариной? Или закажем без них? – пробасил Антон.
– О, а вот и они, легки на помине.
– Всем привет!
– Мы уж думали, вы, как всегда, придете чуть позже. Нарушаем традиции, ребята? – шутливо произнес Антон.
– Да-да, в последующих природных катаклизмах можно смело винить нас. На этот раз наша двойня на удивление быстро собралась и отправилась к бабушке с дедушкой, – весело отозвалась Марина.
Мы часто встречались такой компанией и считались хорошими друзьями, но всех этих людей я совершенно не знала. Жены Антона часто менялись, Вика была уже третья его официальная жена, неофициальных я даже не помнила. У Антона был свой бизнес, с Димой они были связаны взаимовыгодным сотрудничеством. С Денисом их связывало то же самое и общие студенческие годы. Девушка Дениса Соня была самой юной в нашей компании, ей было двадцать лет, и в своей милой наивности она казалась мне совсем еще ребенком.
С Ваней и Мариной мы продолжали традицию дружить семьями, заложенную еще Димиными и Ваниными родителями. Я была с ними ближе всех и радовалась их присутствию.
Вечер проходил в легкой, шутливой беседе с обсуждением кино, еды, немного политики и витавших в мире сплетен.
– Мы пересматривали вчера с Антоном этот фильм, где ДиКаприо дали «Оскар» за лучшую роль, и что-то я даже не знаю, такое чувство, что ему вручили его из жалости, – пренебрежительно сказала Вика.
– Я лично заснул на первых десяти минутах. Вот «Волк с Уолл-Стрит» 17 – крутой фильмец, – отозвался Денис.
17
Фильм реж. Мартин Скорсезе, 2013 г.