Я не играю

Саммер Майя

– Я просто упал. – буркнул Макс.

Медики переглянулись, и фельдшер добродушно сказал:

– Когда в следующий раз будешь падать, прикрой голову руками, а живот ногами. Это при ПАДЕНИИ самое важное.

Я закрыла лицо руками и заплакала.

Максим насупился и отвернулся, а медик похлопал меня по плечу.

– Ну, будет вам. С мальчишками такое бывает.

Сама не знаю, почему я разрыдалась. Хотя нет, знаю. Я просто дико испугалась за племянника. И злилась, что он не хочет говорить мне, кто его избил и за что. Как я могу защитить его, если даже не понимаю отчего защищать?

Рентген показал сотрясение мозга, а осмотр - ушибы

и синяки. Врач выписал лекарства и полный покой. Домой мы добрались уже утром. Всё, чего мне хотелось, это завалится в постель и проспать часов двенадцать. Но мне нужно было будить Максима каждые два часа и проверять его состояние. Я поставила будильники и прямо в одежде упала на кровать.

Макс ушёл к себе. Я не стала проверять, лёг ли он спать, потому что у меня не было сил на новый виток выяснений обстоятельств.

Клуб сегодня не работал и у всех был выходной, ну хоть что-то. Перебрав в голове планы на сегодня, порадовалась, что ничего срочного не сегодня не намечено. Можно отдыхать. Хотя сон с подъёмом каждые пару часов полноценным отдыхом не назовёшь.

Вечером, когда мы уже проснулись и собирались ужинать, на телефон в мессенджер пришло сообщение: «Мария, ты можешь лучше». Короткие четыре слова. Я взвыла, запрокинув голову кверху. Макс коротко глянул на меня, но тут же отвернулся.

– Ты теперь и смотреть на меня не будешь? – моё раздражение достигло пика, и я не смогла смолчать.

– Буду. Что случилось?

– Мой куратор опять не принял мою дипломную работу.

– Какой раз ты её переделываешь? Четвёртый?

– Пятый. – мы помолчали, словно обдумывая эту цифру.

– А что конкретно ему не нравится?

– Не знаю.

– Может, покажешь мне свою работу?

Максим, как и его мать, обладал тонким чутьем и зорким глазом. Но если сейчас мы просто забудем о нашем конфликте и будем жить, так же, как и раньше, то проблема не уйдёт сама по себе, а просто станет ещё больше.

Я улыбнулась, немного грустно.

– Может, позже.

Кушали мы в гнетущей тишине. После ужина Максим ушёл к себе, а я села медитировать над своей работой. У меня было ощущение, что я бьюсь головой о стену. Мой мульт рассказывал о дружбе двух белок. Они встречались в лесу в сильный дождь и помогали друг другу. История получилась милая и, на мой взгляд, очень трогательная. Я решительно не понимала, что конкретно не нравилось Широкову. Трудно было это принять, после того как целых два года я была лучшей его ученицей.

Я думала, пила кофе и опять думала. Хотелось выйти на улицу и погулять. Посмотреть на зелёную листву и пыльную дорогу. Погулять в парке или просто походить по улицам. Мне нельзя было оставлять Макса, поэтому о прогулке и речи не шло.

Из открытого окна доносился шум дороги и чья-то бодрая ругань. Деревья шуршали, жалуясь на майский зной. И почему-то мне сейчас, казалось, что скоро с работы придёт мама, уставшая, но весёлая. Чуть позже Юля зайдёт в гости, и мы втроём сядем пить чай на кухне. А поздним вечером вернётся со смены папа. И всё будет как раньше, словно и не было этих лет, наполненных борьбой и печалью. Я грустно улыбнулась, смахнула слезинку со щеки. Наш мир изменился, безвозвратно. Ведь в нём больше не было значительной части моей семьи. Не было доброй и понимающей мамы, вечно уставшего и серьёзного отца, и моей самой близкой подруги, моей старшей сестры тоже не было. Провела руками по глазам, а я-то думала, что всё забылось. Но грусть только немного выцвела и никуда не делась.

Максим

странно притих. Я пошла, посмотреть, может, он уснул, и пора заводить будильники? Но всё оказалось просто и банально, он включил компьютер и запустил одну из игр. Звук выкрутил на минимум, да ещё и наушники надел, чтобы я точно ничего не услышала. Макс бубнил себе что-то под нос и наклонялся, стараясь избежать виртуальных ударов. Всё его тело было напряженно и скрючено. Я уперла руки в бок, совершенно не осознано, как это делала мама и позвала племянника по имени. Но он был так погружён в игру, что меня совершенно не слышал. Ну ладно!

Вилка из розетки вытаскивалась плохо, но я дёрнула посильнее, и экран погас, отразив удивлённого подростка тринадцати лет.

– Ну, Маш! – насупился он.

– Чего?

– Включи обратно! Наша команда проигрывает! Смерч уже убит, а Рори окружили, я нужен ребятам!

– Ничего страшного с Рори не случится! Начнёте новую игру. А тебе доктор запретил играть в комп, чатиться, бегать, прыгать и читать!

Последнее Максу не грозило. Он, как и любой подросток в его возрасте, не любил читать, предпочитал видеохостинги, онлайн-игры и переписки с друзьями. Кстати, можно спросить у его друзей, что с ним случилось.

– И что мне тогда делать? – вздохнул он.

– Отдыхать! – отрезала я.

Два дня отдыха показались мне бесконечными. Головная боль и скука никому не добавляет доброты, а уж подростку так и подавно. Дошло до того, что Макс сравнил наш дом с тюрьмой, а меня с надзирателями и принялся разговаривать со мной на воровском жаргоне! Когда я впервые услышала «вечер в хату, товарищ контролёр» у меня чуть приступ не случился. Я открывала и закрывала рот, как аквариумная рыбка, хватающая тонущий корм, и никак не могла подобрать слова. А уж довольная улыбка Макса вообще разбудила во мне зло. В порыве воспитания я забрала у своего подопечного телефон, шнур от компьютера и ручку, которой тот постоянно щёлкал. Зачем он это делал, я не поняла, единственная версия – чтобы позлить меня. Так что к моменту выхода на работу я была не в лучшем расположении духа. И была готова убивать.

Несмотря на проблемы с Максом, я очень сильно переживала за него. Сотрясение мозга, как мне объяснил доктор, бывает очень коварно, и люди умирают через неделю от травмы. Хотя уже, казалось, опасность миновала. Мой страх оборачивался дрожанием рук. Поднос мелко дрожал, и стаканы звякали друг о друга. Мне всё так же достались самые бестолковые столы, но сегодня я была этому рада.

Косые лучи прожекторов били по глазам, стратоскоп пускал мелкие пятнышки света. Они разноцветными зайчиками прыгали по одежде наших гостей. Народ толпился у бара, и я зашла к Сереже за стойку. Он показывал мне, как готовить самые известные коктейли, и травил байки. Но половину я пропустила мимо ушей, мне вообще было сложно сконцентрироваться на его голосе. Громкая музыка и моё волнение не способствовали общению.

– Марька! Ты меня совсем не слушаешь! – обиделся друг, в очередной раз, заметивший мой отсутствующий взгляд.

Я, молча, достала телефон и показала фотки Макса, сделанные тайком от него.

– Ух, ты ж! Кто это его так отделал?

– Не знаю. Он не говорит.

– Ну, парень становится мужчиной. – пожал плечами Сергей.

– Ты шутишь? Его могли убить! У него сотрясение мозга и синяки по всему телу!

– Сходи в полицию и напиши заявление.

– Как они будут искать этих тварей, если Макс наотрез отказывается говорить?