Я не Ким Тэхен
Шрифт:
Наконец-то Чимин повернулся. Смерив надменным взглядом обеих женщин, он жеманно поправил спадающую на лоб челку легким движением руки, возмущенно фыркнул и медленно, словно боясь испачкаться, опустился в кресло. Доктор Уайт, как и Джексон, поняла, что на свет вышла другая личность. Они стали быстро перебирать в голове, кто перед ними мог стоять. Тэхен, Чонгук и Юнги отпадали сразу. На Хосока тоже не было похоже. Намджун никогда не вел себя столь высокомерно. Значит, телом Тэхена завладел некто новый, прежде не знакомый доктору и адвокату?
— Как тебя зовут? — тихо спросила доктор Уайт.
—
Незнакомец закинул ногу на ногу, обхватывая колено двумя руками. Он держался ровно и статно, спокойный взгляд оценивающе блуждал по кабинету, и если бы на нем в данный момент были не джинсы и грязная футболка, а дорогой костюм, то молодого человека вполне можно было бы принять либо за высокопоставленного чиновника, либо за знаменитого актера.
— Прошу прощения, — доктор улыбнулась. — Как Вас зовут?
— Ким Сокджин, а Вы… — он прищурился и посмотрел на ее бейдж, — Вы доктор Уайт. Я мог бы соврать и сказать, что рад знакомству, но увы и ах.
Сокджин собирался сказать что-то еще, как вдруг его лицо перекосило, а по телу пробежала заметная дрожь. Парень резко отвернулся и более низким голосом прошептал себе сквозь силу: «Будь вежливее с женщинами». Доктор Уайт поняла, что это либо Намджун, либо Чимин. Но Сокджин не собирался так просто повиноваться. Он бормотал о том, как ему здесь некомфортно, что он хочет уйти и ни с кем не общаться, но другой голос продолжал настаивать на своем. Женщины слушали завязавшийся между личностями диалог, со стороны казавшийся монологом, и напряженно переглядывались. Наконец Сокджин сдался: поправив одежду, он брезгливо вытер руки о подлокотники, громко вздохнул и с самым страдальческим на свете лицом посмотрел на доктора Уайт.
— Я должен пройти тест и рассказать о себе, — начал он негромко. — Я бы мог рассказывать вам о себе часами, но в силу моего нежелания находиться здесь ограничимся всем известной сестрой таланта. Как вы уже знаете от Намджуна, я появился не так давно. Не представляю, как они все раньше без меня обходились… Каждому нужна сила красоты, сила обаяния. Люди не могут без эстетики, согласитесь, и в этой скучной, неприятной семейке наконец-то засияло долгожданное солнце.
— Вам удается уживаться с другими личностями? — спросила доктор.
— Вот именно, — Сокджин поднял вверх указательный палец, криво улыбаясь, — они всего лишь личности Тэхена, но я-то знаю, что существую. Я реален, я настоящий, я вполне самостоятелен, и что бы Вы мне не наговорили, доктор Уайт, переубедить меня не получится.
— Я это уже поняла, — женщина мягко улыбнулась, после чего протянула пациенту тест. — Возьмите, пожалуйста.
— Намджун относит меня и Юнги к нежелательным личностям, — забормотал Сокджин, пододвигаясь ближе к столу, чтобы пройти предложенный врачом тест. — Кто он вообще такой, чтобы учить нас жизни и командовать нами?
— А почему Намджун принял такое решение? — поинтересовалась Кортни. Она внимательно смотрела на Сокджина и увидела, что он пишет левой рукой. — Ты… простите, Вы левша?
— Да, и в этом моя особенность! — Сокджин горделиво захохотал. — Я левша. А что касается Намджуна… Он говорит, что Юнги опасен, а я слишком озабочен собой, чтобы заботиться о Тэхене и его личностях. Будь моя воля, я с удовольствием справлялся бы один. Я нужен Тэхену, как никто другой.
—
— Мне нравится живопись. Намджун приучил. Мы вместе рисуем, разговариваем о прекрасном, и я подумал, что было бы здорово наполнить нашу комнату красотой. Несколько ночей подряд я рисовал собственные портреты, а потом развесил их на стенах, но этот папаша-ублюдок сорвал все мои творения и назвал педиком. Намджун запрещает его трогать, так как это навредит и Тэхену, и всем нам, но Юнги и Чимин были бы не против всадить ему свинца в голову.
— Значит, тебя выдумал Намджун? — аккуратно спросила врач, страшась вызвать гнев личности своими словами.
— Я самостоятелен, говорю же! — Сокджин оторвался от теста. — Я просто захотел творить, и когда потянулся к прекрасному, понял, что я не один, а с неким Намджуном. Он сказал, что было бы здорово увлекаться искусством не одному, а на пару с кем-то.
— Ты можешь описать портреты, которые рисовал?
— Я рисовал с себя, — Сокджин провел рукой по воздуху напротив своего лица, — неужели не видно этой красоты? Черные густые волосы, пухлые губы, выразительные глаза. Отец Тэхена подумал, что его сын влюблен в мужчину, и не только сорвал мои картины, как я уже говорил, но и всыпал ему. Правда, Тэхен не помнит об этом, потому что на свет вышел Чонгук.
— Хорошо, Сокджин, спасибо. Возвращайтесь к тесту, мы с адвокатом подождем.
Ким Сокджин действительно пробыл с доктором и адвокатом недолго. Как только он закончил тест, он сказал, что ему нужно возвращаться к себе, чтобы закончить начатые дела, заставил себя поблагодарить женщин за теплый прием и ушел со света, выталкивая в реальность вместо себя Намджуна, которому доктор Уайт сразу задала вопрос насчет появления Сокджина. Намджун сознался, что это и вправду он создал последнюю личность, потому что никто, кроме него, не увлекался искусством в должной степени, никто не хотел разделять его стремление познать не только научную часть этого мира, но и эстетическую. Чимина волновали исключительно женщины, Хосок вечно тащил его развеяться, про Юнги и говорить не стоило — тому только дай выйти, как он разрушит все и впутается в очередную криминальную историю. С Чонгука нечего было брать, ибо что может понимать испуганный ребенок в настоящем искусстве? Тогда Намджун пошел на нехорошую хитрость и выдумал Сокджина, вселяя в него любовь к прекрасному, только что-то пошло не так, ведь игры с мозгом и сознанием чреваты определенными последствиями, и личность родилась гипертрофированной. Да, они могли вместе рисовать, читать, обсуждать литературу и философствовать, но любовь Сокджина к самому себе перечеркивала всю радость Намджуна от появления интересного собеседника и друга. С ним было не так уж и просто находиться вдвоем.
Доктор Уайт не на шутку заинтересовалась. На своем веку она встречала разных пациентов, и ей, конечно же, попадались люди с раздвоением личности, но чтобы одна личность породила другую — с таким она прежде не сталкивалась. Она извинилась перед Кортни и Намджуном, вышла в коридор и позвонила доктору Рошану, чтобы рассказать о столь необычном случае. В этот момент и адвоката отвлек телефон — звонили из полицейского участка. Некий детектив Купер хотел видеть у себя Джексон вместе с ее клиентом. Когда женщина сказала, что сейчас они не смогут подъехать на допрос, так как находятся в лечебной клинике, детектив многозначительно помолчал, создавая впечатление человека серьезного, но согласился принять их в обед.