Я не могу без тебя…
Шрифт:
Элла окинула содержимое своего гардероба безнадежным взглядом. Что бы этакое надеть на встречу с матерью? Нельзя, конечно, выглядеть вызывающе, но женская гордость не позволяла одеться и слишком просто.
Она остановила свой выбор на приталенном платье, застегивающемся спереди на длинный ряд пуговиц. Правда, платье доходило лишь до колен, соблазнительно открывая ноги. Голубые и зеленые цветочки очень симпатично смотрелись на кремовом фоне. Словом, просто и элегантно. Вечер очень теплый, так что колготки не нужны. И последний штрих — светлые туфли
Элла причесалась, затем немного пригладила волосы рукой. Такой стиль одежды и прически только подчеркивал ее природную красоту и хрупкость.
Подкрасив ресницы и губы, Элла посчитала туалет законченным. Можно выходить к гостям. А сердце билось как бешеное. Девушка в последний раз взглянула на себя в зеркало. И кивнув своему отражению, вслух произнесла:
— Я и не предполагала, что вот так встречусь со своей матерью.
Элла окинула комнату тоскливым взглядом. Что бы она ни отдала, только бы провести сегодняшний вечер здесь. Селме следовало предупредить ее, что нанимает не няню, а рабыню…
Она услышала голоса Данбара и Селмы, доносящиеся с террасы. Интересно, какого мнения Джеф Элтхауз о ее хозяевах? Элла очень удивилась, когда Селма сообщила, что он принял приглашение. В аэропорту ей показалось, что Элтхауз старается избегать людей подобного сорта.
Вечер был действительно прекрасным. Стол накрыли на свежем воздухе. Красивые фонари в испанском стиле рассеивали темноту и способствовали созданию атмосферы интимности.
Избегая смотреть в сторону гостей, Элла обратила внимание на стол. Букет из белых орхидей и красной бегонии прекрасно гармонировал с ослепительно-белой льняной скатертью. Цветы идеально подобраны. Высокие хрустальные бокалы переливались и сверкали в пламени свечей. Аккуратно сложенные салфетки лежали у каждого прибора. Приборов, надо отметить, оказалось шесть.
Тут Данбар увидел ее.
— Наконец-то, — сказал он, одарив подчеркнуто широкой улыбкой, и Элла почувствовала, что хозяин недоволен. — Наша дорогая няня почтила нас своим присутствием. Может, теперь нам дадут поесть?
— Дан, — оборвала его Селма, улыбкой извиняясь перед гостями за поведение мужа, — лучше предложи Элле что-нибудь выпить.
Селма казалась на удивление приветливой, но по ее взгляду можно догадаться, что и она недовольна.
— Еще раз здравствуйте.
Низкий голос «Джефа» Элтхауза заставил Эллу обернуться. Она старалась не смотреть ни на него, ни на Сару и остановила свой взгляд на другом госте. Незнакомец был среднего роста, худой и в очках.
— Хочешь чего-нибудь выпить, Элла? — спросил Данбар у няни, и та притворилась, что вопрос заставил ее задуматься.
— О, мм, белого вина, пожалуйста, — ответила она, чувствуя, как за ней наблюдают Джеф и Сара.
У Эллы пересохло во рту, когда она увидела, что Селма намеревается представить ее гостям.
— О, простите, я вас не представила, — сказала та, и Элле пришлось посмотреть в глаза Джефу.
— Хотя вы уже встречались, не так ли? Сара, это наша спасительница. Элла, это миссис
Так, значит, все-таки миссис Элтхауз. Следовательно, он солгал! Элла повернулась к ярко одетой женщине. «Джеф» был во всем черном (ему это очень шло), а Сара в цветастом платье из прозрачного шифона, на невозможно высоких каблуках казалась райской птичкой, стоящей рядом с вороном. Ее волосы раньше были такого же цвета, как у Эллы сейчас, а теперь подернулись серебристой дымкой. Сара собрала их сзади лентой из той же ткани, что и платье, оставив концы развеваться, касаясь вызывающе открытых плеч.
В аэропорту Элла видела мать издалека и не заметила происшедших с ней перемен. Теперь можно заметить, что молодящаяся женщина перенесла, как минимум, одну пластическую операцию, а ее кожа потеряла свежесть. Несмотря на это, мать чувствовала себя свободно, раскованно. Еще бы, иметь такой дом! Не дом — дворец, по сравнению с которым вилла Бранеров казалась жалкой лачугой.
Данбар — делец, конечно преуспевающий, но до Элтхауза ему далеко. Эти размышления, к сожалению, не отвлекли Эллу от главного предмета волнений. Мать стояла рядом, на расстоянии вытянутой руки. То, что Селма не назвала фамилию Эллы, — временная передышка. Неужели Сара не видит, что это ее дочь? Должна, казалось бы, увидеть. Но нет, в своей беспечности ни на что не обращает внимания.
— Добрый вечер, — сказала Сара, протягивая Элле руку, которую пришлось пожать. — Должна сказать, вам очень повезло, что вы работаете у таких замечательных людей. Поверьте мне, не всем так везет с хозяевами. А работать с детьми — просто удовольствие.
Тебе-то откуда знать? — подумала Элла, едва удержавшись, чтобы не сказать это вслух. Здравый смысл, а скорее, трусость остановили ее. Кроме того, дочь вовсе не желала вступать в беседу с матерью. И тем более выдавать себя. Это ничего, кроме страданий, не принесло бы.
— Меня зовут Том, Том Дуглас, — представился незнакомец в очках и крепко пожал Элле руку. — Я личная собачка Мартина, если можно так выразиться.
Элла едва могла скрыть удивление. Мартин? Но переспрашивать сочла неприличным. Дуглас продолжал:
— Я тоже видел вас в аэропорту, правда издалека.
Его глаза блеснули за стеклами очков. Действительно, они виделись мельком. Он, кажется, тогда ушел за багажом Сары.
— Пожалуйста, вот бокал белого вина, как ты заказывала.
Появление Данбара прервало беседу и позволило «Джефу» вмешаться.
— В чем дело? — спросил он, складывая руки на груди. — Мне показалось, что вам не понравилась моя гостья? Может, это потому, что она моя родственница?
Элла отметила, как ловко Элтхауз завладел ее вниманием.
— Так вы признаете, что она ваша родственница?
— Конечно! Но она мне не жена, как вы изволили думать, а невестка. Сара замужем за моим братом, но он погиб два месяца назад.
Элла остолбенела.
— Он умер? Я не знала.
— Почему вы должны знать? Этого не было в новостях. Джеф играл в поло, а не в футбол.