Я не могу проиграть

Лисицына Татьяна Юрьевна

— Ну что же ты? — он поднял мое лицо.

— Я не могу.

— Можешь, но боишься, — теперь он смеялся надо мной.

— Я боюсь? Я ничего не боюсь. Ты думаешь обо мне.

— Думаю, думаю, но лучше бы не думать. — он резко встал и подошел к окну. Потом обернулся ко мне: — Я принесу еще выпить.

— Я больше не буду, я уже пьяная.

— Я же говорю, что ты боишься.

— Да чего же мне бояться? Тебя, что ли? Тоже мне, злодей.

— Ты права, я не злодей. Мы еще выпьем, и я отвезу тебя домой. Ничего не будет.

— Почему? Может, я не против? — я хитро посмотрела на него.

— Я

против, — он сделал ударение на «я». — Я не имею права, — он отвернулся.

Я краем глаза наблюдала за ним. «Поиграет и бросит», — очень кстати я вспомнила Андрюшины слова.

Я собиралась с силами, чтобы уйти, но больше всего хотела остаться. Моя интуиция, которая редко меня подводила, подсказывала мне, что надо бежать. Я все-таки встала:

— Мне надо идти. Спасибо за поддержку и коктейль. Мне уже лучше.

— Не уходи, — он подошел ко мне. — Давай еще выпьем.

— Мне надо побыть одной, — сопротивлялась я.

— Ладно, я тебя отвезу. Ты права, не надо было привозить тебя сюда.

— Почему?

— Не спрашивай, я не могу тебе это объяснить.

Меня вновь охватило желание остаться. Как со стороны я услышала свой голос:

— А, может, правда, еще по коктейльчику?

— Вика, — он подошел ко мне близко-близко. — Ты не знаешь, что ты со мной делаешь.

— Как часто ты это говорил другим девушкам?

Он отошел от меня и сел.

— Ты права, очень часто, но это было до тебя. Сейчас все по-другому. Ты мне очень нравишься, и я не знаю, что мне с этим делать.

Это были те же самые слова, которые он часто говорил другим девушкам, но я хотела ему верить, поэтому снова села и послала интуицию к черту, в конце концов, она может ошибиться.

— Ты мне тоже нравишься, — сказала я.

Он рванулся ко мне, случайно задев журнальный столик с коктейлями, но ни страшный грохот, ни звук разбившейся посуды, не могли нам помешать. Впервые в жизни я испытывала неистовое желание принадлежать этому мужчине, несмотря ни на что. Я хотела слиться с ним воедино, стать его собственностью. Меня уже не существовало, я растворилась в нем без остатка.

Весь день до вечера мы провели в постели. Утром я проснулась первой и долго смотрела на него, спящего. Никогда раньше я не испытывала такой нежности к другому человеку. Я поняла, что люблю. Это была та любовь, из-за которой бросают семьи и уходят из жизни. Мне стало страшно, сейчас, когда все закончилось, я чувствовала себя полностью беззащитной и потерянной, вернее потерявшей себя. Больше я не была себе хозяйкой, я зависела от мужчины, которого, в сущности, совсем не знала. Я вспомнила маму, вернее ее неуемную любовь к Коленьке. Сейчас понять сложившуюся ситуацию мне было проще, теперь я уже не так осуждала бы мать. Я быстро нашла разбросанную одежду и, захлопнув дверь, выскочила на улицу. Мне нужно было побыть в одиночестве. На этот раз я отдала мужчине не просто свое тело, а еще и душу. Светило солнце, начинался новый день, люди спешили на работу, по дорогам бежали автомобили, все было как раньше, изменилась только я. Я смешалась с толпой и оказалась у метро «Алексеевская». Через полчаса я была уже дома, приводила себя в порядок и постоянно думала о нем. Что он будет делать, когда проснется? Позвонит ли сразу мне? Любит

ли он меня также как я его?

Я взяла телефон в ванную, чтобы не пропустить звонок. Телефон зазвонил, когда я пила кофе. С быстротой молнии я схватила трубку, но это был всего лишь Андрей, который собирался заехать за мной, чтобы ехать на базу за цветами. Я оделась и заняла свое место у телефона, пытаясь читать, но не могла понять ни строчки, мои мысли были только о нем. Осознав, что я только переворачиваю страницы, не понимая смысла, я бросила книгу.

Глава 29

Он так и не позвонил, ни в этот день, ни в последующие. Мне трудно было вставать утром, трудно было работать и общаться с людьми, свои и чужие заботы стали казаться мелкими. «Куда я иду и зачем?» — все чаще и чаще стала я себя спрашивать. «К чему мне моя независимость, если я так зависима от одного человека?» Вопросы теснились в моей голове и не давали мне покоя. Мое спасение было только во сне — я полюбила спать. Сон обволакивал меня, лишал мыслей. О, если бы можно было не мучиться от ожидания, а проснуться от его телефонного звонка. Мой маленький мирок стал казаться мне пошлым и потерял смысл. Мне больше не к чему было стремиться, у меня не было желаний. Когда я была дома, я не расставалась с телефоном и всегда снимала трубку после первого звонка.

Конечно, он позвонил, но к этому моменту я уже была сломлена морально. Его голос был просто вежливым, когда он узнавал как у меня дела. А у меня не было никаких дел, точнее у меня не было жизни без него. Об этом мне хотелось кричать!

— Вика, у тебя странный голос! — неожиданно заметил он. — У тебя неприятности?

«Да, я умираю без тебя!» — хотелось мне сказать, но я молчала.

Не дождавшись ответа, он начал сам:

— Кстати, я знаю, как решить твою проблему, я нашел хорошего адвоката.

— Спасибо, — едва выдавила я.

Квартира и все остальное перестало беспокоить меня. Почувствовав разочарование в моем голосе, он сказал нежнее:

— Не обижайся и ничего не спрашивай. Я безумно скучал.

— Неужели? Я этого не заметила.

— Можно я приеду? — вдруг мягко спросил он.

Интересно, куда исчезает женская гордость и обида, накопившаяся в душе в такие минуты, когда мы соглашаемся на встречу с тем, кого надо гнать в шею.

— Ты действительно этого хочешь? — спросила я, оттягивая момент согласия.

Да, к сожалению, я знала, что не смогу ему отказать, желание посмотреть в его глаза было сильнее, чем чувство обиды и попранная гордость.

— Скажи мне свой адрес, — спросил он.

Я назвала адрес и, бросив трубку, вихрем понеслась в ванную. Нужно было успеть принять душ, подкраситься и одеть что-нибудь домашнее, но соблазнительное. Я выбрала черный шелковый халатик, под которым ничего не было, кроме меня самой. Едва я успела переодеться, как в дверь позвонили. Он бросился ко мне с порога, крепко целуя и обнимая. «Как же я соскучился, милая моя», — услышала я нетерпеливый шепот. Я собрала остатки гордости и отодвинулась: