Я не сдамся!
Шрифт:
— Дядя Юра, пожалуйста, впустите! Имейте совесть, уже утро! Людям нужно на работу!
В это время просыпалась и Наталья, она, казалось, была единственным человеком, которого опасался дядя Юра. Правда, только когда был трезвый.
— А ну выходи, алкаш!! Я тебя из квартиры выселю! Соберу коллективную жалобу, слышишь??
Но Юрий явно не слышал, поэтому женщина переходила к более прямым угрозам, которые менялись с каждой новой фразой:
— Открывай давай дверь, иначе я ее щас вынесу к чертовой собаке! Ты меня знаешь, я это сделаю!! Позвоню щас Лизку,
После этого, кряхтя и бранясь, дядя Юра наконец просыпался, вылазил из ванной и освобождал помещение. Потом нужно было еще минут десять проветривать помещение и прочищать раковину от сигаретных бычков.
Что касается ее единственного выходного, то в этом день Маша обычно шла на прогулку, а затем заходила в продуктовый магазин. По возвращении домой готовила, кормила кота, а потом либо читала у себя в комнате, либо вместо с остальными жильцами коммуналки смотрела на кухне телевизор. В один из таких дней Маша заварила себе чаю и решила посмотреть новости, которые как раз включила Наталья. В этот раз снова показывали местные вести. Почему-то вся квартира предпочитала быть в курсе именно локальных, а не федеральных происшествий.
Ведущий голосом робота начал вещать о напряженной криминальной обстановке в Чертановском районе Москвы. Которая, по его словам, может лишь усугубиться по причине недавней перестрелки. Пальба случилась прямо средь бела дна и унесла жизни по меньшей мере двух человек, а троих оставила ранеными. Далее ведущий связал это событие с произошедшей ранее аварией, в которой погиб сын местного криминального авторитета.
— Вот тебе на! — Наталья стукнула кулаком по столешнице. — Ну все, щас начнется!
— Что начнется? — спросила Маша, которая не особо понимала, что такого особенного в этих новостях. — Подумаешь, перестрелка…
— Да к черту перестрелку, ты слыхала, кто в аварии разбился? Это тебе не какой-то там Петя Иванов, это сын Дьякона!
— А это кто? — не унималась Маша.
— Страшный это человек! — покачал головой Пантелеймон, который сидел рядом.
Хорошо, что на этот раз на нем была длинная льняная рубаха в пол. Маша уже успела заметить закономерность: такую рубаху он надевал только в пасмурные дни.
— В девяностые Дьякон поднялся на продаже паленой водки, — пояснила Наталья. — Подгреб под себя все Чертаново и соседние районы. Рэкет, контрабанда, паленый алкоголь, подпольные казино и, скорее всего, публичные дома. Дьякона много раз пытались сместить, но ни у кого не вышло. В те времена страшно было даже на улицу выйти, вот так запросто могли средь бела дня затеять перестрелку. А страдал кто? Люди обычные, пешеходы, простые работяги. Вон была Маринка с первого этажа, царствие ей небесное, пошла ночью куда-то, расфуфырилась, вот тут шальная пуля ее и зацепила. Где ж это видано, чтоб в приличных людей стреляли? Маринка в той квартире единственным приличным человеком была, умела звуки разных
— Беда, беда! — поддакнула Лизок, подливая себе молока в кружку. — Сколько мужиков заглубили! Что не день, то похороны! А теперь говорят… да, говорят, что Дьякон старый стал, что-то, мол, с сердцем, инфаркт вроде того, ага. А сын у него один был… ох что будет, что будет! — Женщина отпила молока, а затем принялась раскачиваться из стороны в сторону и грызть ноготь на большом пальце левой руки.
Вдруг Наталья зарыдала.
— Господи, вы чего? — испугалась Маша.
— Да Генку моего, как сейчас помню, хоронили всем двором! Прямо перед глазами щас эта картина встала… будто вчера все было!
У Маши сжалось сердце:
— Сын ваш?
— Муж. Родная душа! — Наталья зарыдала еще пуще. — Какие фигурки из дерева вырезал! Помню, принес мне тетерева резного как-то, а потом пришла Маринка и принялась его изображать. Тетерева, в смысле. «Курлык, — говорит, — курлык!» Я чуть тогда со смеху не умерла! Ох, Генка, Генка…
Маша не нашлась с ответом, поскольку по ее подсчетам это был уже третий муж, которого упоминала Наталья. Плюс ко всему, курлыкали вроде как не тетеревы, а журавли.
Ведущий новостей тем временем принялся строить гипотезы о том, кто же теперь унаследует криминальную империю Чертановского района, и стоит ли мирным жителям опасаться возвращения девяностых. Маша же про себя решила, что ей пора сходить проветриться, иначе она рискует перенять это общее настроение жителей квартиры, и тогда тоже немного тронется рассудком. А такого допустить никак нельзя, ведь завтра ей на работу.
Глава 24
Поздно ночью дядя Юра снова разбушевался. Лизок вызвала бригаду, и мужчину куда-то увезли.
— В психиатричку, — пояснила Наталья, закуривая сигарету. — Щас его там прокапают, наутро будет как новенький. Эх, жаль вытрезвители все позакрывали... Это ж как тихая гавань была, как оазис в пустыне. Даже от одной мысли, что на районе есть вытрезвитель, становилось теплее. А щас что? Тьфу! Приходится здоровых людей наравне с психами прокапывать... Помню, Валерка, муж мой покойный, царствие ему небесное, однажды перед Новым годом учудил. Идем мы, значит, из гастронома и видим...
Но тут у Маши зазвонил телефон. На часах было почти 11 ночи, значит, что-то явно пошло не так.
— Что случилось, Сурен?
— Мария, простите, что беспокою так поздно и в ваш выходной, но у нас ЧП — Ахмеду плохо, он не может работать. Ему было плохо еще с утра, но он терпел боль, а сейчас бедняга совсем никакой. Скорую вызывать не хочет. Позвонил мне, только чтобы сказать, что пришлось закрыть палатку и что надо найти сменщика. Сегодня он не должен был работать один, но второй сотрудник просто не пришел и не берет трубку. Его я уволю, но сейчас нужно срочно решить вопрос с палаткой...