Я не сдамся!
Шрифт:
— Хорошо, — весело улыбнулась ей девушка, которая отлично знала русский. — Но тогда и ты тоже. К старшим, конечно, можно на вы, а к младшим и ровесникам — на ты. Мы здесь все свои.
Вторая просто кивнула; улыбка не спадала с ее лица. И мужчина тоже улыбался.
— Я Асмира, а это Дильбар. Она плохо говорит по-русски, но все понимает. А это дядя Бекзод. Он самый старший, как и тетя Фатима. Вчера ты ее видела.
— Очень приятно со всеми познакомиться и спасибо большое за завтрак. И за кота тоже спасибо. Мне пока нечего дать взамен, но, надеюсь, меня возьмут на работу в магазин, и тогда я...
Маше не дали договорить. Асмира произнесла что-то вроде: «Ты что!», Дильбар
Чуть позже, немного поболтав с Асмирой и дядей Бекзодом, Маша выяснила, что дети гуляют во дворе и периодически помогают взрослым в овощной лавке, а домой забегут только на обед. Все остальные находятся на работе. Саломатхон с 6 до 8:30 утра мыла подъезды в доме, иногда у нее были вечерние смены, но не каждый день; ее сын Маджид помогал в овощной лавке. Там же работали еще трое родственников: тетя Фатима и ее сыновья Нуруддин и Расулхон. В 9 утра Саломатхон и Маджид заступали на смену в магазин у дома. Четверо молодых людей и мужчин работали на стройке, одна девушка трудилась мастером по маникюру, а ее сестра — продавцом одежды в магазине низких цен в том же здании. Были еще дети и другие жители квартиры, однако, по словам Асмиры, не все жили здесь, кто-то просто приходил в гости. Маша так запуталась в именах, что по итогу даже примерно не поняла, сколько народу живет в этой квартире. Впрочем, это было не так важно, главное ведь — атмосфера.
До прихода Саломатхон оставалось полчаса, и Маша побежала умываться. До этого она вытащила из сумки свой мобильный и поставила его на зарядку. Когда уже была полностью готова к выходу, включила его и с надеждой стала глядеть в экран. Ничего. Ни звонка, ни эсэмэски. Дима видел, что она ему звонила, и наверняка был в курсе, что вчера ее выставили на улицу без гроша в кармане, но это не заставило его перезвонить.
— Тогда иди к черту, предатель, — сказала Маша и разом удалила все совместные фото, переписки и контакты, а его номер и вовсе заблокировала.
В душе нещадно жгло, слезы подкатывали к горлу, но девушка была тверда в своем решении навсегда забыть о мужчине, с которым еще пару дней назад была готова прожить всю свою жизнь.
Саломатхон пришла, когда Маша начала подметать в коридоре. Предварительно она свернула свой матрас и сдвинула его к остальным.
— Ну что, Машенька, готовы к выходу? Идем начинать новую жизнь. Пускай пока в магазине, но то ли еще будет.
— Саломатхон, на ты, — девушка сложила ладони вместе, — пожалуйста, называйте меня на ты. К выходу готова, к работе тоже!
Вообще в магазин не требовались кассиры, но Машино везение не подвело — именно в этот день уволилось сразу двое сотрудников, и их места стали вакантны. Правда, не на кассе, а в зале, но девушка и этому была рада. Со старой работы у нее осталась медкнижка, так что устроиться получилось сразу. Немного бумажной волокиты — и вот она уже полноценная сотрудница магазина, которая совсем недавно заходила сюда только в качестве покупателя.
Работы в зале предстояло очень много: расставлять актуальные ценники, которые менялись каждый день, следить за просроком, разбирать паллеты с товаром, расставлять все по полкам, сортировать овощи и фрукты, бегать по поручениям управляющей и кассиров в поисках нужного товара, помогать покупателям и еще много чего. Кроме того, работы хватало и на складе.
Маше выдали жилет в фирменных цветах компании и бейджик с именем. В работе ей помогал сын Саломатхон Маджид. Подсказывал, что и как делать,
К вечеру первого дня Маша валилась с ног от усталости, но была очень довольна собой. Она нигде не накосячила, а управляющая даже похвалила ее за старательность. Кроме того, работа почти не оставляла времени на грусть и размышления о прошлом. Девушке было так проще: не думать о нем, не вспоминать приятные моменты и ни на что не надеяться. Сейчас нужно заработать денег, встать на ноги и вернуться к прежней жизни, когда ты — один в поле воин и рассчитываешь только на себя. Это будет непросто, она знала, но сдаваться не привыкла с самого детства, а, значит, не спасует и сейчас.
Глава 7
День летел за днем, не давая опомниться, но тоска и обида время от времени брали свое. Когда ночью все укладывались спать, Маша бывало тихонько плакала, отвернувшись к стене. В какие-то дни ей было так тяжело и невыносимо, что до одури хотелось позвонить Диме, чей номер она до сих пор помнила наизусть. Но звонить ему было нельзя — эта очевидная мысль витала в воздухе даже в самые тяжелые моменты. Поэтому девушка сдерживалась, проглатывала слезы и занимала себя работой настолько, насколько это вообще было возможно.
В зале магазина она трудилась как пчелка, сновала туда-сюда, неустанно что-то переделывая и перекладывая. Даже покупатели заметили, что магазин стал куда более организованным и опрятным. Маша не уставала носиться от стеллажа к стеллажу, проверять просрок, расставлять упавшие товары по местам, сортировать загнивающие овощи и фрукты, мыть полки, разбирать огромные паллеты и таскать ящики с коробками.
Если покупатели задавали вопрос, она сразу бросала все дела и бежала на помощь, чтобы человек обязательно остался довольным. Благодаря этой отзывчивости ее так полюбили постоянные покупатели, что нередко подходили просто поздороваться. А некоторые, особо сердобольные посетители, замечая худобу и общий измотанный вид девушки, даже дарили ей шоколадки, фрукты и прочие лакомства. Одна пожилая женщина однажды принесла Маше целый тазик румяных пирожков и вручила его со словами: «Кушай, девочка. Ты такая красивая, хорошая, но уж больно доходная. Так и упадешь тут, не евши». Маша не привыкла к такому и потому всячески пыталась отнекиваться от попыток себя накормить, но люди были непреклонны. Кто-то просто уходил, оставляя ее наедине с очередной шоколадкой, кто-то настаивал, а женщина с пирожками вообще чуть не прослезилась, едва заслышав слова отказа. Девушке ничего не оставалось, как взять тазик и тоже чуть не расплакаться от переполнявшей ее благодарности.
Что касается самой работы, то, в целом, Маше все нравилось. Она никогда не страшилась тяжелой работы, делала все, что в ее силах. Главное, чтобы работа была честная и не унижала достоинство — это было основным критерием. Платили очень мало, и в Москве молодая девушка вполне могла подыскать для себя что-то куда более прибыльное, но большинство предложений не входило в Машин моральный лист. А в другие места с приличной зарплатой ее бы не взяли из-за отсутствия образования и квалификации. Поэтому работу в сетевом магазине она считала великой удачей и остерегалась даже мысленно сетовать на судьбу.